Президент Турции опасается наступления нового Средневековья в регионе.
Раздоры между исламскими сектами могут привести к тому, что Ближний Восток окажется в той же ситуации, в какой была Европа во времена Средневековья. Об этом заявил президент Турции Абдулла Гюль на саммите Организации исламского сотрудничества в Мекке.
Самые опасные в плане религиозных столкновений страны, по словам Гюля, — это Ирак, Сирия и Ливан.
Главные разногласия сегодня существуют между шиитами и радикальным направлением суннизма — салафитами, больше известными в России под именем ваххабитов. Если проводить аналогию с христианством, то салафиты — это протестанты, и одно из главных их требований — вернуться к первоначальному чистому исламу, отбросив все наносное, например паломничество к могилам святых.
Что касается шиитов, то они, в отличие от других мусульман, считают, что исламской общиной должны руководить потомки Пророка, а не выборные халифы, как у суннитов. Но к чистому исламу шииты, в отличие от салафитов, вернуться не требуют.
При этом шииты вместе с салафитами составляют менее 10% всех мусульман мира.
В настоящее время отношения между ними, и раньше не особо теплые, еще сильней обострились. Причиной неприязни стало соперничество за влияние на Ближнем Востоке.
— Салафиты видят в шиитах опасных конкурентов, — поясняет эксперт Института Ближнего Востока Сергей Серегичев. — И тем и другим веками приходилось выживать, доказывая свою независимость от суннизма, преобладающего направления ислама, исповедуемого более чем 90% всех мусульман мира.
При этом надо отметить, что салафиты по своему настрою гораздо агрессивнее шиитов и среди них куда больше тех, кто готов активно насаждать идеи джихада, а также создания единого мусульманского сообщества (уммы) по всему миру. В таком сообществе не должно быть ни отдельных государств, ни кланов, все должны объединиться на основе чистого ислама. Правда, подобные идеи вызывают неприятие в большинстве мусульманских стран, традиционно базирующихся на родовых и племенных ценностях.
— Если Сирию ждет судьба Ирака, а похоже, что все идет к этому, то после падения Асада страна окажется раздробленной, и люди будут искать защиты у своих. А своими для них станут кланы и более широко единоверцы, — говорит Сергей Серегичев. — Да, это архаичные структуры, но, как показывает тысячелетний опыт, именно они способны помочь в трудные времена: поддержать материально, защитить силами всего клана или общины.
Но проблема в том, что такие архаичные организации будут каждая за себя, и чтобы объединить их в единое государство, понадобятся появление сильного лидера и очень большие усилия, сопровождаемые неизбежным насилием.
Турецкий президент недаром выделил три страны, где опасность религиозных конфликтов особенно велика. Ирак уже на протяжении нескольких лет разрываем противостоянием шиитов и суннитов. В Сирии появляется все больше салафитов, выступающих против президента Асада, выходца из алавитов. И, наконец, Ливан, для которого религиозные противостояния вообще-то не новость, в последнее время также становится полем деятельности борцов за чистый ислам.
— Ваххабитские банды нападают и на христиан, и на мусульман, — говорит исламовед Роман Силантьев. — Они даже взрывают мечети, это стало их визитной карточкой.
Авторитарные режимы Саддама Хусейна, Каддафи и других держали в узде религиозное противостояние, а новым демократиям это оказалось не под силу, комментирует Силантьев.
