Сегодня иракский суд заочно приговорил к смертной казни вице-президента Тарика эль-Хашеми, впервые подобный приговор вынесен в отношении столь высокого по уровню политика Ирака, хотя и из оппозиционной партии. Обвинения в руководстве масштабной и долговременной террористической деятельностью были построены на показаниях бывших охранников Хашеми, данных ими следствию после ареста. Арест охранников вице-президента Ирака был произведен якобы на основании данных анализа съемки камер видеонаблюдения после взрыва в декабре 2011 года у здания парламента Ирака, когда пострадали и некоторые депутаты. Кадры видеосъемки, по заявлению следствия, якобы указывали на причастность охранников к преступлению.
Тарика эль-Хашеми, одного из политических лидеров суннитов, обвинили в том, что он руководил "отрядами смерти", которые по его приказу убивали политиков и простых людей по всей стране. В свойственной иракскому суду манере для вынесения смертельного приговора хватило разбора всего нескольких инкриминируемых Хашеми эпизодов, а остальные (около 150), относящиеся к 2005 -2011 годам, остались без рассмотрения, как и вопрос о других участниках этих преступлений. К смертной казни за соучастие в этих преступлениях приговорили зятя Хашеми – Ахмеда Кантан, которого также сейчас нет в руках иракской Фемиды.
Кстати, по аналогичной схеме проходил суд над Саддамом Хусейном, которого казнили по обвинению в убийстве по его приказу жителей шиитской деревни, рядом с которой произошло покушение на него, а другие много более масштабные преступления, – в том числе и геноцид курдов в годы Анфаль, остались без судебного рассмотрения.
Тарик Хашеми, укрывающийся сейчас в Турции, опроверг все предъявленные ему обвинения, называя это дело исключительно политическим. Безусловно, вопрос об обоснованности судебного приговора является принципиально важным для оценки ситуации в Ираке. В силу этого правительству Ирака необходимо было сделать все, чтобы судебное решение не было поставлено под сомнение. Необходимо бы большее привлечение мировых СМИ к освещению этого события. Если обвинение было уверено в своих аргументах, ему надо было пойти на проведение судебного разбирательства в Иракском Курдистане, как на том настаивал Хашеми, мотивируя свой отказ предстать перед судом в Багдаде политической ангажированностью суда. Безусловно, важной будет реакция на это решение в ведущих столицах мира, особенно в Вашингтоне, Стамбуле и Тегеране. Обвинения в адрес Тарика Хашеми не кажутся обоснованными. Если бы они были обоснованы, это был бы единственный случай в мире, когда государственное лицо такого ранга непосредственно руководило бы деятельностью подпольной террористической сети, в чем не было никакой необходимости.
Вынесение судебной машиной Ирака этого судебного приговора, несмотря на то, что после начала рассмотрения дела это было предсказуемое событие, знаменует прохождение какой-то важной черты в отношениях между партиями и конфессиональными группами. Если судебное преследование Хашеми можно было трактовать как попытку убрать его с политической арены, то смертный приговор, вынесенный ему, показывает, как далеко зашла внутренняя борьба, а также расставляет новые, однозначно негативные акценты в отношениях внутри политической элиты Ирака. Вряд ли кто-то из тех, кто занимается сейчас политикой в Ираке, включая самого премьер-министра, может чувствовать себя спокойно, учитывая строгость наказаний, предусматриваемых иракским законодательством за различные правонарушения, скорость и запрограммированность хода судебных разбирательств и быстроту исполнения вынесенных приговоров. Взрывы происходят в Ираке практически каждый день, это – не спонтанные действия одиночек или небольших групп, а организованная деятельность подполья, пытающегося изменить нынешний политический курс Ирака, но эти люди вряд ли занимаются парламентской деятельностью или участвуют в работе государственной системы Ирака.
Приходится признавать, что в Ираке повторяется старое. Когда-то при Саддаме Хусейне будущему премьер-министру, а тогда еще не очень известному шиитскому политику из подвергавшейся гонениям партии Дава в Ираке заочно вынесли смертный приговор. Ему пришлось жить в эмиграции, и только после свержения Саддама Хусейна, он вернулся в Ирак, где сделал головокружительную политическую карьеру, став премьер-министром страны. Вопрос, станет ли он таким же всесильным, как Саддам Хусейн?
