новостной сайт о событиях в курдском регионе

Александр Кристи-Миллер, Middle East Research and Information Project
    В зале собраний в Диярбакыре, в основном курдском городе  юго-восточной Турции, святыня, задрапированная незаконным флагом Рабочей партии Курдистана, иначе известный как РПК. Сверху над флагом рамка с фотографией Озгюра Дагана, молодого человека, который погиб, сражаясь за запрещенную группу повстанцев. Еще выше, на плакате изображено ухмыляющееся лицо заключенного лидера РПК Абдуллы Оджалана, организованная которым война с турецким государством до сих пор унесла жизни более 40 тысяч жизней. С тех пор как РПК отменила 1 июня действовавшее 1 год перемирие, сцены, подобные этой, вновь стали обычными.
  Даган был одним из 46 бойцов, которые погибли в ходе столкновений с турецкими военными за месяц перед 14 июля. Возвращение его тела в город было ознаменовано протестами, и день спустя его фотография, взятая у семьи, появилась на первой странице местной газеты "Гюнлюк". Его тело лежит вытянувшись на столе из нержавеющей стали в морге, темный водоворот волос на груди выделяется на фоне бледной, бесцветной плоти.
  Худшие детали заретушированы, но в городе уверены, что он и другие боевики были изуродованы после смерти военными, начавшими эту практику в мрачные дни 1990-х годов, когда юго-восток был в виртуальном состоянии гражданской войны. Заголовок гласит: "Зачем этот ужас?"
  Последний возврат к насилию подкрепляется глубоким чувством пессимизма среди курдов, рожденным осознанием того, что захлопнулась дверь перед, как многие считают, самым лучшим шансом для разрешения конфликта, который омрачало Турцию в течение более четверти века . "Это никогда не закончится", сказал двоюродный брат Дагана, Суна, имеющий университетский диплом специалиста в области туризма. "Раньше я думал, что это закончится и мы вновь увидим наших друзей и родственников, но теперь я не верю в это." В различных формах, наблюдатели задают тот же вопрос, заданный "Гюнлюк", когда они роются в останках того, что было известно как "курдское открытие" - обещание летом 2009 года правительства Партии справедливости и развития Турции (АКП) разработать план по преодолению затянувшихся жалоб курдского меньшинства, которое борется за увеличение культурных прав и ограниченную региональную автономию.
  Что возмущает многих курдов, что даже если правительство снова заговорило о возможном решении конфликта, параллельно был запущен процесс, как кажется направленный непосредственно к обратным результатам. С апреля 2009 года, более 1500 курдских политиков, активистов, адвокатов и сотрудников неправительственных организаций были арестованы по подозрению в связях с организацией под названием Конфедерация Народов Курдистана (КСК), которую турецкие власти считают городским крылом РПК. Решающий момент был 25 декабря, на следующий день после серии полицейских рейдов, в которых было арестовано более 80 человек. В прессе прошла печально известная фотография, на которой 35 подозреваемых, в том числе восемь мэров из основных курдских политических группировок, выстроились в наручниках перед зданием суда в Диярбакыре, ожидая своей очереди давать показания. Среди обвиняемых - Осман Байдемир, популярный мэр Диярбакыра, для которого обвинение требует в общей сложности 36 и половиной лет лишения свободы.
  Даже когда они говорят о мире и диалоге, турецкое правительство, похоже, намеревается отрезать легальное лицо курдского активизма, закрывая, пожалуй, единственных людей, которые могут избавить его от необходимости вести прямые переговоры с РПК. Этой перспективы, политически убийственной из-за интенсивности турецкого национализма, правительство хотело бы избежать любой ценой. Курды, тем временем, получил сообщение в виде вездесущего удручающего изображения их демократически избранных мэров в наручниках, в окружении полиции: путь отказа от насилия зашел в тупик.

  Примирение
  В начале 2009 года казалось, что правительство АКП готово выслушать курдов, по крайней мере больше, чем его предшественники. В январе был открыт первый государственных курдский телеканал  TRT-6. В прошлом году оно выступило с инициативой Плана действий, якобы для предоставления помощи и инвестиций экономически неблагополучному юго-востоку. Премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган часто шумел об успокоении недовольства курдов, что имело смысл делать не только для проталкивания членства Турции в Европейский Союз, но и чтобы оттянуть к АКП курдские голоса. Кемалистский истеблишмент ничего не мог предложить курдам, но не связанная с лаицистским государством, исламистская АКП может обратиться к меньшинствам, особенно если она проявила сочувствие их жалобам на дискриминацию и репрессии. В 2005 году Эрдоган заявил в Диярбакыре, что "курдская проблема - моя проблема."
  29 марта 2009, курдская Партия демократического общества (ДТП), основная легальная политическая группировка, выиграла решающую победу в туре местных муниципальных выборов. Две недели спустя, 13 апреля, РПК объявила о прекращении огня, рекламируя успех ДТП на выборах, как знак того, что настало время для демократического решения кипящего конфликта. Но слова Эрдогана о примирении вскоре стали казаться опасной игрой, вселяя большие надежды, не зависящие от его намерений.
  В 4 часа утра 14 апреля, через день после прекращения огня, Турецкая полиция провела рейды в 13 провинциях на юго-востоке страны, арестовав более 100 курдских юристов, активистов и политиков, в том числе 53 члена ДТП. Власти следили за курдскими движениями гражданского общества с февраля 2007 года, когда они развернули широкую операцию по прослушивание телефонных разговоров, в офисах Бюро ДТП для местной администрации - органа, созданного для координации деятельности контролируемых партией муниципалитетов. Немногие знакомые с ДТП сомневались, что существуют органические связи между правовой курдской партией и незаконной партизанской группой со штаб-квартирой к югу от границы, в горах иракского Курдистана, и для тех, кто надеется на долгосрочное решение конфликта, волна арестов была катастрофичной. "Партия рассматривалась как адвокат курдов в процессе решения курдского вопроса", сказал Эмин Актар, глава Ассоциации адвокатов Диярбакыра, реагируя на день ареста. "Это разрушило надежды на мирное решение".
  Для многих наблюдателей, давление имело привкус мести. На муниципальных выборах АКП решительно не удалось одержать желанную победу над ДТП, несмотря на ее ухаживания за курдами в течение нескольких месяцев. В Диярбакыре, где кампания была особенно интенсивной, поражение АКП на выборах мэра было сокрушительным. Осман Байдемир, член ДТП, победил с 65,4 процента голосов избирателей. Результат, казалось, укрепил статус ДТП в качестве законного лица курдской активности. Согласно Эрмулле Услу, бывшему аналитику политики в турецком Национальном контртеррористическом штабе полиции, который сейчас является доцентом политологии в университет Едитепе в Стамбуле, полиция хотела провести аресты накануне выборов, чтобы избежать сложностей с арестом избранных лиц. Правительство, однако, не хотело выглядеть злодеем в глазах курдов накануне голосования и настояло, чтобы рейды прошли после этого.
  После голосования АКП продолжает говорить о мире. В мае президент Абдулла Гюль дал старт последнему "курдскому открытию", когда он заявил: "Самая большая проблема Турции - курдская проблема .... Она должна быть решена ". Он добавил, что в стране сложилась "историческая возможность для ее решения путем переговоров." Несмотря на аресты, атмосфера казалась благоприятной: лидер РПК Мурат Карайилан сказал в расширенном интервью обозревателю "Миллиет" Хасану Джемалю, что партизаны были готовы сложить оружие, и что, в случае необходимости, ДТП может вести переговоры за него.

  Роспуск
  Между тем, аресты курдских активистов продолжаются. К 18 июня около 500 членов ДТП были взяты под стражу вместе с курдскими юристами, учеными и неправительственными должностными лицами. На политическом фронте правительство по-прежнему показывает  готовность говорить с партией. В августе, Эрдоган прекратил свои требования, чтобы ДТП осудила РПК как террористическую организацию, а также встретился с ее лидером Ахметом Тюрком. Министр внутренних дел Бешир Аталай, который координирует усилия по установлению мира, посетил Диярбакыр и встретился с курдскими политиками. "Доверьтесь нам", произнес он после этого. "Мы можем решить эту задачу, поскольку у нас есть уверенность в себе." Тюрк был более осторожен: "Мы находимся в самом начале процесса. Мы надеемся, что этот путь к миру не приведет к разочарованию ".
  Эти встречи проходили на фоне растущего шума неодобрения со стороны турецких националистов. Лидер главной оппозиционной Республиканской народной партии Дениз Байкал, обвинил Эрдогана в том, что он разговаривает с террористами и описал ДТП, как "воплощение РПК в других форматах." Армия проявила свое отношение заявлением, размещенном на веб-сайте главы генерального штаба, Илькера Башбуга, который предупредил: "Вы не можете поставить на одну доску мучеников, которые отдали души за свою страну, и террористов." Смертельный удар последовал 18 октября, когда РПК послало "мирную группу" из 8 партизан и 26 беженцев через иракскую границу. После разрешения на въезд со стороны турецких властей, репатрианты были встречены ликующими толпами народа, на турецком телевидении это выглядело, как своего рода победа РПК - и вызвало негодование. Очевидно, не способствовало и то, что 10 депутатов от ДТП были в толпе, встречавшей репатриантов, когда они пришли через пограничный переход Хабур.
  Два события вскоре вбили последние гвозди в гроб. 11 декабря генеральный прокурор Верховного апелляционного суда сумел после двухлетнего процесса добиться роспуска и запрета ДТП. Решение суда было само по себе не особенно удивительным - предыдущие воплощения партии были запрещены четыре раза с 1994 года - и ее члены уже подготовил новый орган, Партию мира и демократии.
  Более шокирующим было то, что ее парламентскому лидеру Тюрку, одному из самых умеренных, авторитетных курдских политиков, персонально было запрещено заниматься политикой на протяжении пяти лет. Менее чем через две недели, полицейские рейды достигли кульминации по арестам мэров.
  В ретроспективе, таким образом, открытие было обречено на провал. Дело о закрытии против ДТП было начато в ноябре 2007 года; АКП была против него, но не могла его остановить. Более разрушительным стало решение полицейских следователей начать свою обширную операцию, направленную на прослушивание телефонных разговоров курдских представителей гражданского общества в феврале 2007 года. К тому времени как полицейские были готовы сделать свои первые аресты во времена мартовских муниципальных выборов 2009 г., они тайно более двух лет записывали телефонные разговоры. "Полиция полагает, что подобные операции прервут связь между Партией мира и демократии и РПК", сказал Услу. "Очень вероятно, что правительство разделяет эту точку зрения." Но в надежде избавиться на курдской политической арене от влияния РПК, они в корне недооценили степень ее укорененности в курдском обществе.

  Пристальный взгляд РПК
  Для курдских активистов всегда было трудно идти по линии, независимой от РПК. Они зажаты между государством с одной стороны и боевой организацией, с другой. "Если бы я был убит по дороге домой, мои друзья не знали бы, идет ли речь о РПК или правительстве", сказал Умит Фират, курдский активист и интеллектуал, который успешно проводил автономный курс, вспоминая горячие годы конфликта в 1990 году. До того времени, РПК была прежде всего крестьянской организацией, опиравшейся на сеть своих сторонников в курдских деревнях. Но когда турецкая армия начала свою политику опустошения деревень в середине 1990-х годов, 2-3 миллиона курдов переехали в города Турции, создавая новое поколение курдских активистов и расширяя условия для активности, более трудные для контроля РПК . Когда же Турция при правительстве АКП стремилась соответствовать "Копенгагенским критериям" для вступления в ЕС, города все более хвастались климатом относительной политической свободы.
  На всеобщих выборах 2007 г., предшественник ДТП - Демократическая народная партия стала первой курдской партией в течение десятилетия, которая выиграла значительное представительство в парламенте. Партия обошла закон, исключающий права партий, получивших менее 10 процентов в национальном масштабе, выдвинув своих кандидатов в качестве независимых. Несмотря на это, распущена по решению суда, группировка (преобразованная в ДТП) показала растущее влияние на юго-востоке. На местных выборах 1999 года она получила 37 муниципалитетов, в 2004 году она увеличила свою долю до 54, а в 2009 до 99  мэров партии использовали свои ограниченные возможности и ресурсы для борьбы за курдские культурные права, давно отвергаемые турецким государством. Абдулла Демирбаш, популярный и динамичный мэр района Сур в Диярбакыре, сделал курдский официальным рабочим языком своей администрации и печатал туристические брошюры на курдском языке. Принимая такие меры, он и другие мэры постоянно проверяли правовую систему, которая жестко ограничивает маркеры курдской идентичности. Например, можно быть оштрафованными только за буквы W, X и Q, которые есть в курдском, но не турецком алфавите.
  Для боевиков РПК, однако, возникающие политики представляют угрозу. Вместо того, чтобы сидеть в горах на севере Ирака, они находятся на местах в городах и селениях юго-востока, мобилизуя поддержку населения.
  Осман Байдемир, например, привлек подозрительный взгляд самого Оджалана незадолго до местных выборов 2004 года. Байдемир был тогда 33-летним юристом и правозащитником, который прервал курс изучения английского языка в Сан-Франциско, чтобы баллотироваться на мэра Диярбакыра от Демократической Народной партии. "Осман честен? Он аффилированн? " - спросил Оджалан своего адвоката во время одного из своих регулярных совещаний на острове Имралы в Мраморном море, где глава РПК содержится после его захвата в 1999 году. "Говорят, что он является предпочтительным кандидатом, потому что он выходец из гражданского общества", ответил адвокат. "Это то, что я критикую", - сказал Оджалан. "Тот факт, что он выходец из гражданского общества, свидетельствует о слабости". Стенограмма этой беседы была впоследствии размещена в Интернете.
  Байдемир был одним из кандидатов без связи с РПК, который расстроил Оджалана. "Уважают ли меня эти люди? Понимают ли они меня? " - просил он своего адвоката на следующей неделе. "Скажи этим людям, что они должны быть достойными людьми, и что если они не будут такими, я их прогоню."
  Так же, как образ Оджалана находится в святилище Озгюра Дагана, его лицо редко отсутствует на плакатах и эмблемах во время демонстраций на юго-востоке. Заключенный лидер РПК продолжает оказывать мощное влияние на курдское общество, утечки интервью с Имралы читаются как косвенные приказы его последователями. Этот факт делает курдскую легальную партию близкой к РПК, составляя одновременно ее силу и слабость. Так как курды не могут в реальности голосовать за саму РПК, многие голосуют за то, что воспринимается как ее легальный филиал, однако в своих притязаниях представлять электорат РПК, ДТП и его преемник Партия мира и демократии неизбежно связаны с Имралы и боевиками, засевшими в горах Иракского Курдистана.
  Действительно, организованное представление РПК процветало в рамках новой гражданской политической арены, и согласно другим наблюдателям имеется много общих целей и сторонников, которые связывают мятежников с легальной курдской политикой. "РПК не видит никакой стены между собой и гражданской политикой", сказала Ализа Маркус, журналист и эксперт по группе. И трудно диктовать вооруженной организации, особенно такой, которая имеет так много уважения и так хорошо укоренилась. "KCK сама была создана РПК в качестве последней в серии политических зонтичных организаций для различных элементов курдского национального движения. Она является наследником аналогичного Фронта национального освобождения Курдистана и была основана в середине 2000-х годов. Под председательством Карайилан, она идеологически и административно привязана к РПК, и дает голос группам поддержки, базирующимся в Турции, Европе и других странах. "Она направлена на решение курдского вопроса мирным и демократическим путем", сказал Рож Велат, пресс-секретарь КСК и РПК. Он добавил: "мэры, которые были арестованы, не имеют ничего общего с КСК".
  Другие знакомые с этой организацией, однако, характеризуют ее как орган, через который повстанческая группа нацелена на борьбу с курдской средой. Фират описал представителей KCK в ДТП в качестве "комиссаров", руководящих и контролирующих деятельность избранных политиков. "Они никогда не остаются в покое", сказал он. "Они всегда находятся под контролем организации - в этом ее тоталитарный характер. Они [власти Турции] думали, что если они захватят комиссаров, то политики будут действовать свободно. Они не учитывают, что, когда берут одного, назначают другого, и если вы арестовываете одного, вы идете против всех ".
  В этом и заключается основная проблема в попытках искоренить РПК из "гражданской" курдской политической сцены: корни уходят так глубоко, что остаются ненарушенными. Равным образом, изматывая активистов курдской общины в погоне за РПК, турецкие власти не уважают важную идеологическую разницу, отделяющую политиков от партизан: решение добиваться своих целей с помощью ненасильственных средств. Отрицая, что его сторона имеет любые буквальные связи с мятежниками, Махмут Даг, вице-мэр Кайяпинара, сказал: "Мы оба боремся за то же самое .... Но мы легальная политическая партия, действующая в соответствии с законодательством государства. Мы были избраны общественностью".

  Вина по ассоциации
  Когда обвинительное заключение по КСК, наконец, появилось 18 июня, оно несло на себе несчастное клеймо турецкой правовой системы. Многие из 151 обвиняемых провели 15 месяцев в тюрьме, не зная улик, выдвинутых против них, и поэтому были не в состоянии подготовить защиту или даже оспорить причину их задержания. Более 7500 страниц, обвинительного заключения были очевидно собраны по принципу, что количество компенсирует недостаток качества. Большинство доказательств получили от прослушивания телефонных разговоров 151 обвиняемых, заявлений и "признаний" тайных свидетелей, материалов РПК и KCK из Интернета, а также документов, захваченных во время обысков. Обвинительное заключение живописует портрет скрытой иерархии в курдском гражданском обществе, которая направлена на прямые действия ее наиболее видных членов. "Решения" выносятся в адрес политиков ДТП, которые не следовали директивам РПК, как признают прокуроры. В целом, государство заняло максимально агрессивную позицию в отношении неизбежного взаимодействия между политически активной курдской общиной и РПК во всех его проявлениях. Используя крайне расплывчатые антитеррористические законы Турции, обвинение в большинстве случаев утверждает наличие преступления по ассоциации или идеологической позиции, в соответствии с адвокатами. "При этом уровне доказательств, они могли бы арестовать любого," сказал Эрмулла Акуйюрек, адвокат, представляющий Зульфикара Каратекина, избранного мэром Каяпинара.
  Среди обвинений Каратекину - то, что он пошел в восьмой Диярбакырский фестиваль культуры и искусств, наряду с другими 200 тысяч человек. В толпе демонстрировали лозунги РПК, что технически сделало собрание незаконным. Каратекин обвиняется в участии в 10 таких мероприятиях, которые могли бы дать ему 10 лет лишения свободы, плюс обвинение в членстве в подпольной организации, за что он мог бы получить еще семь с половиной лет. Писатель и адвокат по правам человека Мухаррем Эрбей, вице-президент видной курдской НПО, Фонда по правам человека - еще один обвиняемый по этому делу. Доказательства против него - стенограммы, в которых он обсуждает помощь семьям погибших партизан в получении их тел. "В демократической стране, вы не можете винить людей за такого рода разговоры", сказал Актар из Диярбакырской ассоциации юристов, который является еще одним адвокатом по этому делу. "Но в Турции вы можете быть заключены в тюрьму и осуждены за это".
  ДТП также сталкивается с более грозным обвинением в финансировании терроризма. Мэры DTP  обычно жертвуют 10 процентов от своей зарплаты каждый месяц  партии, а Обвинение утверждает, что  казначей партии, Хуссейн Йылмаз, на самом деле руководит операционной казной  КСК. По словам Джихана Айдына, адвоката и главы защиты, единственным доказательством является пачка законных банковских квитанций о поступлении денег от мэров в казну ДТП. Согласно Услу, который также знаком с обвинительным заключением, не предоставлено никаких документальных подтверждений движения денег от законных курдских органов к РПК.
  Многие из обвиняемых были привлечены к делу исключительно в результате своих деловых отношений с органами, о которых обвинение утверждает, что они ипостаси КСК. "С учетом общей точки зрения и как оно сформулировано, обвинение приводит к криминализации оппозиционной партии [ДТП] и всех организаций, которые вели параллельную и аналогичную политическую деятельность, прямо или косвенно", сказал Айдын. "Например, все правовые организации и организации гражданского общества, осуществляющие законную деятельность, например, женские и молодежные отделения ДТП, городские и уличные советы, ассоциации по правам человека и конгресс демократического общества, который является зонтичной организацией для сотен организаций гражданского общества в Диярбакыре, представлены как ветви KCK. Вся деятельность этих организаций является незаконной в этих рамках. "В некотором смысле, судебный процесс может рассматриваться как атака со стороны турецкого государства на продвижение ненасильственной курдской активности гражданского общества.

  Что дальше?
  "Вам не подавить мою волю", гласит баннер накинутой на здание муниципалитета Сура, наряду с пресловутой фотографией закованных в наручники мэров. Большинство подсудимых по делу KCK остаются в тюрьме до даты первого разбирательства, назначенной на 18 октября.
  Каждый четверг - день, когда были арестованы мэры - протестующие собираются перед различными зданиями муниципалитетов. Гнев по-прежнему высок, но в эти дни есть много вещей, его вызывающих. В выходные после похорон Озгюра Дагана, 5000 человек вышли на улицы Диярбакыра и вступили в столкновение с полицией, протестуя против предполагаемого надругательства и невозвращения армией тел других боевиков. "Он не только мой сын", сказал отец Дагана. "Он сын всего курдского народа". С другой стороны в Турции есть равный гнев в связи с гибелью турецких солдат. Взрывами в Стамбуле, которые взяли на себя "Соколы освобождения Курдистана", радикальное ответвление РПК, были убиты четыре солдата и 17-летняя дочь офицера, в то время как их везли на автобусе от комплекса, где они жили. Турецкая армия начала воздушные налеты на базы РПК в северном Ираке, а правительство призывает к поддержке своих союзников в применении более сильного давления на повстанцев и их европейские сети поддержки. "Наша борьба будет продолжаться до уничтожения террористической организации", пообещал Эрдоган 21 июня, на следующий день после того как 11 солдат и 12 повстанцев были убиты в одной схватке. Турция вновь попалась в цикл насилия, который укрепляется обеими сторонами. Неудавшееся "курдское открытие" показало, однако, что обе стороны также находятся в своего рода порочном круге.
  Турецкое государство в тисках менталитета, рассматривающего курдских активистов, которые добиваются своих целей с помощью правовых механизмов, как коварное оружие, применяемое против них РПК. Правительство Реджепа Тайипа Эрдогана, не может иметь тех же идеологических угрызений совести, как его противники-кемалисты, в отношении предоставления больших прав курдам и ограниченной автономии, но они подсчитали, что электоральная цена этого непомерно высока. С любыми дальнейшими значительными усилиями по решению курдской проблемы, вероятно, придется подождать до окончания всеобщих выборов 2011 г.
  В то же время, чем больше правительство загоняет в угол мирные проявления курдского активистского движения, тем более курды расценивают партизан в горах, как единственную силу, способную представлять их дело. Эта динамика, в свою очередь, подпитывает власть, которую РПК имеет над курдским народом и политической ареной. "Я боюсь, что мой сын присоединится к РПК, потому что он видит, что происходит со мной, и говорит, что нет смысла пытаться сделать что-нибудь по легальным каналам," сказал Демирбаш Маркус в июне 2009 года. Через несколько недель его опасения сбылись, и его 17-летний сын присоединился к партизанам. Равным образом, РПК оказалась в безвыходном положении: отступая в политический процесс, а также позволив курдским политикам независимость, они хотят вести переговоры с турецким государством, но тут есть риск потери позиций так как голос курдов считает, что они получили власть с помощью вооруженной борьбы.
  Курдские политические деятели сами находятся между репрессивными государством и контролем вооруженной организации, так что демократический путь остается узким. В довершение тупиковой ситуации, РПК объявила о "четвертой фазе" своего 26-летнего мятежа, в котором она говорит, что будет добиваться большей автономии, независимо от сотрудничества Турции. По состоянию на конец июня, лидер РПК Джемиль Байик объявил, что она борется за "демократическую автономию", идея, впервые поднятая Оджаланом в 2007 году. Понятие вытекает из Европейской хартии о местном самоуправлении, который позволяет местному самоуправлению требовать большей автономии. Но Турция заявляет, что хартия ограничивается условиями, существовавшими, когда Анкара приняла ее в турецкое законодательство в 1991 году, и некоторые аналитики считают, что шаг РПК является попыткой привести к конфликту между Турцией с ЕС. Уже не первый раз РПК создает государственные органы, чтобы легитимизировать борьбу курдов в глазах всего мира. В отличие от предыдущих случаев, однако, эти усилия будут направлены на соответствующие структуры самого турецкого государства - муниципалитеты бывшей ДТП.
  В Диярбакыре раздражение, вызванное неустанной практикой прокуратуры в прослушивании телефонных разговоров, чтобы отслеживать то, что многие рассматривают как "мыслепреступления", как представляется, вызывает новую искренность среди курдов. "Путь к решению этого - говорить обо всем по телефону", сказал Актар. "Мы пытаемся сказать, что нам нечего скрывать." Между тем, курдские политики, как представляется, идущие в тандеме с РПК, открыто заявили о своем собственном стремлении к "демократической автономии", в то же время, как о ней объявил Байик. На дискуссии в Тунджели 31 июля, Байдемир заявил, что такая автономия может выглядеть следующим образом. "Будет парламент в Анкаре, но также будут парламенты в регионе Мраморного моря и в Курдистане, сказал он. "Наш желто-красно-зеленый флаг будет развеваться рядом со звездой и полумесяцем." Власти быстро отреагировали, а на следующий день вице-премьер Джемиль Чичек описал идею как "абсурдную". 2 августа, офис прокурора Тунджели возбудил еще одно дело против Байдемира, после получения видеозаписи его выступления из полиции. Поскольку Байдемир получил судебную повестку за образ курдских цветов, развевающихся на флагштоке перед его муниципалитетом, представляется маловероятным, что Турция примет даже этот символический шаг. Однако, если Анкара желает прочного урегулирования 26-летнего конфликта с курдами, рано или поздно ей придется принимать их выборных представителей, независимо от того, кем они связаны.