новостной сайт о событиях в курдском регионе

Василий Папава
С момента образования Кемалистской Турции (с 1923 г.), новорожденная республика на долгие годы связала свою судьбу с Западом, пытаясь тем самым упрочить свою государственность после катастрофического поражения в Первой мировой войне и развала Османской империи. Среди основных партнеров Турции в регионе стал – Израиль.
Турецко-Израильские отношения были закреплены в марте 1949 г., когда Турция стала первым мусульманским государством (шахский Иран признал Израиль в 1950 г.) признавшим государство Израиль. С тех пор, Израиль является одним из основных поставщиком оружия в Турцию. Военное, стратегическое и дипломатическое сотрудничество между Турцией и Израилем имело первоочередное внимание со стороны правительств обеих стран, которые разделяли обеспокоенность в связи с региональной нестабильностью на Ближнем Востоке.  Связи стали напряженными с 2008–2009 гг., когда Израиль ужесточил свою позицию в отношении Сектора Газа.
2010 год стал кульминационным в развитии межгосударственных отношении между Турцией и Израилем. Изменившиеся приоритеты политики безопасности Израиля вынудили его пересмотреть отношение к турецким курдам.
Еще до того, как Турция развязала антиизраильскую информационную войну, Израиль активно работал с курдами Ирака, помогая в упрочении автономности Курдистанского района. Турецкое руководство усмотрело в подобных действиях угрозу своей государственности и территориальной целостности, так как в Турции (после Ирака) наиболее остро стоит «курдский вопрос».
Турция – мусульманское государство с наличием 15 млн. курдского населения (порядка 30 % от общего числа населения) и это делает ее уязвымой со стороны внешних сил, которые не желают восстановления турецкого (мусульманского) влияния и ее былого величия в регионе.
В этой связи наибольший интерес представляют взаимоотношения курдов и евреев. Курдско-еврейские отношения, а также их влияние на политический расклад сил на Ближнем Востоке — тема малоизученная, но от того не теряющая своей важности. Курдский фактор во внешней политике Израиля занимал и занимает особое место. И этому не стоит удивляться, поскольку в текущих реалиях курды и их борьба в странах региона — мощнейший элемент, определяющий не только внутреннюю стабильность этих стран, но и, возможно, их будущие границы.
Следует заметить, что после вторжения войск США и их союзников в Ирак, Израиль, вопреки ожиданиям Турции, стал активно поддерживать процесс становления Курдской автономии на севере Ирака. Мотивация такой политики базировалась на стремлении через курдский вопрос ослабить позиции своего наиболее опасного принципиального арабского противника в лице Сирии, сохраняющей влияние в Ливане, и активно сотрудничающей с Ираном.
Сближение Турции с Израилем в последние годы все чаще оценивается на страницах турецкой печати как важное, в некотором роде революционное событие. После Мадридской конференции 1991 г. Турция восстановила полностью дипломатические отношения с Израилем, возобновились обмены визитами. Первые шаги уже к целенаправленному сотрудничеству двух стран, предпринятые в 1994 г., не привлекли особого внимания, во–первых, потому, что оно выглядело незаметным на фоне всеобщей дипломатической активности в регионе, направленной на нормализацию отношений Израиля с арабским миром, Палестиной; во–вторых, и это главное, сами участники сближения не спешили выступать на эту тему с публичными заявлениями и разъяснениями. С самого начала и до настоящего времени официальные документы военно–политического сотрудничества – а это сердцевина всего сотрудничества – остаются за семью печатями, хотя разговоров, предположений, домыслов и всего прочего много. 
Сейчас, когда после прихода к власти Беньямина Нетаньяху Израиль ужесточил свою позицию в отношении палестинцев, когда обстановка в регионе крайне обострена, причем не только по палестинской, но и по кипрской, иракской и другим проблемам, когда мало помалу все же становятся известными все новые подробности турецко–израильских договоренностей, внимание печати, политиков, политологов к этой теме и в самой Турции, и в арабском мире, и на Западе заметно возрастает, превращаясь постепенно в одну из главных, публично и остро обсуждаемых тем региона.
Новый политический импульс во взаимоотношениях между Израилем и Турцией придало недавнее событие с «Флотилией свободы».
В ночь на 31 мая турецкое судно «Мави Мармара», входившее в состав «Флотилии свободы», было подвергнуто атаке со стороны израильского спецназа. Напомним, «Флотилия свободы» проводила акцию «Наш маршрут — Палестина, наш груз — гуманитарная помощь», инициированную турецкой неправительственной организацией «Фонд гуманитарной помощи» (ФГП),  и направлялась в сектор Газа. В результате штурма погибли 9 (по некоторым данным 19) человек, ранены свыше 30. Прежде всего, следует отметить, что этот инцидент свидетельствует о самом глубоком кризисе между двумя странами с момента установления турецко-израильских дипломатических отношений. 
Так как Сектор Газа находится под плотной блокадой, Израиль не раз предупреждал соответствующие страны, что не допустит никакого «гуманитарного груза» на берег Газы (Израиль подозревает, что вместе с гуманитарным грузом на берег Газы могут быть доставлены вооружение для исламских боевиков).
Уже становится видно, что инцидент с «флотилией свободы» был всего лишь поводом для объявления турецким руководством информационной войны Израилю. Турецкий премьер-министр Р.Т. Эрдоган выступил с грозной речью «о возможности военного отпора израильским агрессорам» в случае, если они продолжат свою практику нападения на гражданские турецкие суда.
На фоне данного кризисного момента, в начале июня 2010 г. действующая в Турции Рабочая партия Курдистана (РПК) объявила об окончании одностороннего прекращения огня. «Мы начали проведение атак против турецкой армии в ответ на их (турецких властей – авт.) повторяющиеся военные нападения против партии и политические нападения против курдов, проживающих в Турции. Мы решили прекратить одностороннее перемирие с Турцией, о котором было заявлено в апреле прошлого года», – отмечалось в заявлении РПК. В качестве причин, побудивших курдских боевиков объявить о прекращении перемирия, названы следующие обстоятельства: 1) неспособность нынешнего правительства Турции провести политические реформы, о которых было объявлено в прошлом году; 2) проведение в мае с.г. турецкими вооруженными силами обстрелов позиций курдских повстанцев, размещенных на территории Северного Ирака.  Следует обратить внимание, что заявление РПК совпало с визитом президента Курдистанского региона Ирака Масуда Барзани в Турцию, в ходе которого он обсудил с турецким руководством вопросы о противодействии терроризму. Необходимо также отметить, что в связи с участившимися терактами в стране турецкие власти в мае-июне 2010 г. одобрили новую стратегию по борьбе с РПК, одним из направлений которой является усиление сотрудничества с соседними странами по вопросу противодействия терроризму. 
Большой интерес в рамках рассматриваемой проблемы представляет секретный доклад, подготовленный Департаментом разведки Генерального управления безопасности Турецкой Республики (ГУБ ТР), в котором утверждается, что лидеры РПК приняли решение увеличить с 1 июня 2010 г. количество терактов на территории турецкого государства. В документе отмечается, что повышенная интенсивность террористических атак продолжится вплоть до 12 сентября 2010 г., т.е. до проведения в стране всенародного голосования по принятию конституционных поправок. В качестве главных мишеней своих атак РПК выделила полицейские участки. В настоящее время все подразделения ГУБ ТР приведены в состояние повышенной готовности. В докладе отмечается, что с 1 июля по 10 августа 2010 г. на территории Турции боевиками РПК будет проведена серия бомбовых террористических атак против воинских формирований турецкой армии. По мнению авторов доклада, опасности также подвергнуты здания правящей Партии справедливости и развития (ПСР), газовые трубопроводы и железнодорожные пути. «Полицейская разведка» рекомендует всем турецким силовым структурам уделять больше внимания разведывательной деятельности. 
Как видно, после инцидента с «Флотилией свободы» заметно активизировались курдские боевики, осуществившие дерзкие нападения на военные объекты Турции. Несколько военных операций, осуществл¸нных бойцами РПК против турецкой армии в июне, привели к серь¸зным потерям среди турецких военнослужащих. Турецкие военнослужащие, прошедшие зачастую перед боями лишь двухнедельную подготовку, становятся довольно л¸гкой мишенью бойцов ПРК, многие из которых имеют многолетний опыт вооруж¸нный борьбы. Большая разница и психологическом настрое сторон: если военнослужащие думают как бы поскорее вернуться домой и продолжать мирную жизнь, не желая становиться пушечным мясом, то члены ПРК осознанно и добровольно вступили в ряды вооруж¸нных формирования, и не только не боятся смерти, но и готовы к самопожертвованию. При обстреле военно-морской базы Искандерун (вблиз границы с Сирией) погибло 6 солдат турецкой армии и еще 9 ранены (в общей сложности, в результате вооруженных нападении, от рук курдских боевиков погибло более 40 турецких солдат).
В связи с этим можно сказать, что активизация курдов прежде всего связано с внешнеполитическими мероприятиями турецкого руководства, которое направлено на сближение с арабскими (в том числе и с мусульманскими) странами, что в свою очередь не может не вызывать глубокую озабоченность Израиля, США и ведущих западных государств, т.к. «резкий поворот» Турции в сторону Востока, доселе являвшаяся «надежным партнером» Запада и стратегическим союзником Израиля, вызовет ощутимый геополитический сдвиг в ближневосточном регионе.
Подобное развитие событий дало исследователям повод открыто заявить, что “Израиль мстит Турции руками курдских боевиков”.  Данное утверждение не лишено основы в силу установившихся еще с 1950-х гг. тайных связей между израильтянами и курдами. Следует отметить, что в последнее время число нападений курдских боевиков на турецких военных на самом деле заметно увеличилось. Такое развитие событий указывает на то, что за участившимися терактами, наверняка, стоят определенные мощные силы, которые пытаются донести кое-что до турецкого руководства.
По мнению многих зарубежных политологов и экспертов в области международных отношении, охлаждение в отношениях Израиля с Турцией носит долгосрочный характер, следствием чего стал отказ от поставок Анкаре современного вооружения, перенос маневров израильских ВВС с территории Турции и дебаты в кнесете о признании геноцида армян в Османской империи.
Ухудшая отношения с Израилем и США, превращаясь в угрозу режимам лидеров арабских стран и отдаляясь от Запада, Турцию могут ожидать следующие негативные последствия: во-первых, будут в определенной степени ослаблены возможности турецких властей вести борьбу с терроризмом. В этом случае некоторые террористические организации, действующие на территории Турции или против нее, могут воспользоваться поддержкой израильских спецслужб. Тогда увеличится число терактов и вылазок боевиков, что повлечет за собой увеличение количества жертв. Все это будет ослаблять Турцию и постепенно вводить ее в безвыходное положение. Во-вторых, на политическую повестку дня может быть вынесен армянский вопрос, который, при сохранении нынешних турецко-американских отношений, вполне возможно, что в этот раз будет рассмотрен в Палате представителей Конгресса США. Более того, на глобальном уровне могут начаться скоординированные атаки совместных армяно-еврейских лобби. В-третьих, Израиль и США могут начать проведение совместных операций против Турции в финансовой сфере. В-четвертых, Турция может утратить свои позиции на глобальной арене. Следует понимать, что одно лишь упоминание о Турции наряду с такими акторами международных отношений, как Иран и ХАМАС, будет негативно сказываться на ее международном престиже и снизит к ней доверие.
Подводя некоторые итоги, следует сказать, что Турция и впредь будет настойчиво проводить политику, направленную на изоляцию Израиля, и скорее всего добьется в этом больших успехов. Но следует понимать, что, находясь в изоляции, Израиль станет еще более агрессивным.  И не стоит забывать, что в Турции остаются достаточно влиятельные силы, прежде всего военный истеблишмент, деловые круги и либеральные партии, которые при поддержке Тель-Авива и могущественного еврейского лобби в США будут делать все возможное для удержания Турции в орбите «стратегического союза» с Израилем.
Со всей очевидностью можно утверждать, что Турция превращается в державу не только регионального масштаба, но и претендует на роль одного из ключевых игроков на Ближнем Востоке. Все данные обстоятельства свидетельствуют о том, что Турция как мусульманское государство стремиться возглавить панисламистское движение. Амбиции турков имеют под собой твердую историческую обоснованность; ведь еще не так давно, а именно до 1922 года – султан Оттоманской Империи являлся хилифом, т.е. духовным главой всех мусульман, что в свою очередь является весомым аргументом в пользу указанных «законных» притязании Турции.
Недавнее «славное» имперское прошлое оставило в памяти турков сильный отпечаток, который не удалось искоренить М.К. Ататюрку. Это наглядно видно по популярности внешнеполитических мероприятии правительства Р.Т. Эрдогана (здесь прежде всего имеется ввиду популярность Р.Т. Эрдогана и его правительства в свете «восточной происламской политики» Партии справедливости и развития, имеющая немало сторонников среди населения), которое направлено на сближение с восточными странами, что в нынешних геополитических условиях трактуется как попытка проводить более независимую внешнюю и внутреннюю политику по сравнению с периодом «холодной войны», когда действия турецкого руководства непосредственно согласовывалось с «западным блоком» в лице НАТО и ведущих капиталистических держав.
В свою очередь, развивая двусторонние связи со своим ближайшим окружением, Турция в последнее время продолжает проведение самостоятельной многовекторной внешней политики, основанной на принципе «нулевых проблем с соседями» и направленной на достижение «взаимного выигрыша».  Официально придавая отношениям с Западом приоритетное значение политическое руководство Турции категорически отвергает предположение о том, что страна поэтапно отходит от своих прежних традиционных направлений и все более сближается с мусульманским миром. 
Политический обозреватель американской газеты «The New York Times» (NYT) Томас Фридман тоже считает, что поведение нынешнего турецкого руководства вызвано, во-первых, отношением Европейского союза к Турции; во-вторых, «вакуумом лидерства» на Ближнем Востоке; в-третьих, слабостью светской оппозиции. Следует подчеркнуть, что в своей статье, опубликованной в NYT 15 июня с.г., Т. Фридман называет турецкое правительство «исламским».
Таким образом, можно констатировать, что перемены в ближневосточной стратегии Турции вызваны ее стремлением заполнить образовавшийся геополитический вакуум в регионе и тем самым изменить в свою пользу баланс сил на Ближнем Востоке. Именно наличие в регионе таких геополитических вакуумных пространств и определяет основные «штрихи» турецкой региональной политики.
Итак, на основе изложенных выше материалов и рассуждений можно сделать следующие выводы:
1)      Очевидно, что Турция превращается в мощную региональную державу.
2)      Свою мощь Анкара стремится использовать в процессе формирования нового баланса сил на Ближнем Востоке.
3)      Западу приходится по-новому выстраивать свои отношения с Турцией.

Последние внешнеполитические действия Турции на Ближнем Востоке, безусловно, позволяют утверждать, что в турецкой внешней политике произошли серьезные перемены. Однако говорить о кардинальной смене внешнеполитических приоритетов, по словам министра обороны США Роберта Гейтса, все же рановато. В настоящее время наблюдается процесс не смещения Турции по оси Восток-Запад, как это пишется в ряде западных СМИ, а, скорее, формирования новой оси на образовавшихся вакуумных геополитических пространствах региона.  
Политический обозреватель турецкой газеты «Миллиет» Мехмет Али Биранд в своей статье, опубликованной 23 июня с.г., призвал руководство страны не прибегать к «упрощ¸нному варианту ухода от ответственности за участившиеся теракты, а разобраться как следует в ситуации». Для этого, считает он, необходимо не поддаваться на провокации РПК и ни в коем случае не вводить чрезвычайное положение в районах активной деятельности курдских боевиков, а продолжать начатые турецкими властями внутриполитические реформы. По мнению М.А. Биранда, РПК хоть и пляшет иногда «под дудку» внешних сил, таких как США, Израиль и даже некоторых мусульманских стран, но вс¸ же преследует свои собственные интересы. И в последних террористических атаках, предполагает турецкий эксперт, РПК действовала не по указанию внешних сил, а с целью привлечения их внимания. Таким образом, курдские боевики на фоне ухудшившихся турецко-израильских и турецко-американских отношений стремились напомнить о себе Израилю и Соединенным Штатам, и продемонстрировать им свою способность наводить панику на турецких граждан и дестабилизировать обстановку в стране. Вооруженные формирования РПК, по мнению М.А. Биранда, рассчитывают на то, что внешние силы, стремящиеся оказать на Турцию давление, заметят их и оценят их возможности. Это в свою очередь поможет курдским повстанцам получить дополнительную финансовую и военную помощь. Именно поэтому, считает М.А. Биранд, турецкому руководству следует проявить «максимальное хладнокровие», по достоинству оценить угрозу и предпринимать адекватные, а не популистские меры в виде незамедлительного введения чрезвычайного положения, которое чревато дестабилизацией внутриполитической обстановки. 
Известный турецкий эксперт Айтунч Алтундал в сво¸м интервью итальянской газете «La Repubblica» дал следующую оценку сложившейся в Турции ситуации и мотивам терактов: «Это еще не конец, это война. На юго-востоке Анатолии идет война между курдскими повстанцами и турецкой армией. Эту войну невозможно завершить. Конфликт настолько расширился, что рискует распространиться на всю территорию страны, все больше вовлекая иностранных туристов, чтобы создать больше шума», – считает эксперт, отмечая, что курды преследуют следующие цели – «нанести ущерб имиджу страны, подорвать экономику, уничтожить туризм». Вдобавок, по словам А. Алтундала, курдскими сепаратистами было совершено в Турции 102 поджога, в результате которых уничтожены целые массивы лесных территорий в районе Муглы, Антальи, Фетие, Эфеса». По данным эксперта, «в настоящее время реализуется тайное соглашение между Турцией и Ираном по ликвидации РПК». А. Алтундал также отметил, что в рамках турецко-иранских договоренностей в последнее время турецкие военные неоднократно вторгались на территорию Ирака с целью уничтожения курдских повстанцев. 
Следует отметить, что в нынешних внутри- и внешнеполитических условиях в стране создалась весьма «благоприятная» почва для проявления террористической активности, чем и воспользовались курдские боевики, не подозревавшие, что тем самым дали возможность турецким властям осуществить против них свою долгожданную, ответную, заранее спланированную, масштабную и хорошо подготовленную операцию с гарантированной иранской поддержкой и трансграничными последствиями. Естественно, многие в Турции выступают против этого, однако на фоне приближающегося референдума по внесению конституционных поправок и снижения популярности действующего премьера такой шаг на сегодняшний день выглядит весьма многообещающим и наиболее оптимальным. 
Политические события, которые развиваются сегодня в Турции, носят весьма сложный характер. Ататюрк в свое время своеобразно внедрял в турецкое общество западные ценности, которые действительно были необходимы для модернизации страны. Но, тем не менее, несмотря на важность установления и укрепления в новом турецком государстве демократических и либеральных приоритетов, Мустафа Кемаль сформировал политические институты «суверенной демократии». Доктрина Ататюрка о вестернизации Турции, которая на протяжении длительного периода являлась бескомпромиссной, тоталитарно-монопольной идеологией турецкого общества и государства, в значительной степени «переосмыслила» и подкорректировала универсальность демократической ценностной системы, превратилась для государственной политики страны в своего рода «догму».
Естественно, что подобная демократизация государства и общества предопределила стагнацию в социально-политическом мышлении турецкого социума. «Армия – это гарант суверенности, республиканского строя и секулярной государственности» – таковой является основная формула «кемализма», наметившего для себя принципы «азиатско-иерархической», условной демократии. «Военная диктатура» в Турции долгое время оправдывалась причинами не всегда конкретными, а иногда и весьма абстрактными. Сегодняшнее столкновение между гражданско-политической администрацией Анкары и военной элитой Турции многие турецкие эксперты трактуют как противостояние между «исламистами» и военной верхушкой, которая опасается, что ПСР намерена основательно поколебать ее позиции традиционного доминирования в политической жизни страны. Борьба за внутриполитическое пространство принимает весьма серьезные последствия для современной турецкой государственности. Политика демократизации и либерализации Турции, активно проводимая лидерами ПСР, ведет к «смене парадигм» в турецком обществе, и, судя по всему, в результате столкновения ататюркских тезисов и антитезы «исламистов» будет положено начало зарождению нового синтеза с очевидным доминированием «гражданской религиозно-консервативной диктатуры». 
Для решения «курдской проблемы» Турция прибегла к внешнеполитическим акциям в регионе. Так, сближение Турции и ИРИ по ближневосточной проблеме в определенной степени сказывается и на состоянии курдского вопроса в странах Западной Азии. Турция, Иран и Сирия проводят согласованную политику по курдскому вопросу, направленную на борьбу с курдской оппозицией. На одной из встреч министра иностранных дел ИРИ г-на Моттаки с сирийским президентом Башаром Асадом и представителями турецкого правительства состоялось обсуждение программы действий против курдской оппозиции, включая силовые методы борьбы.
Действительно, в «курдской» политике турецкого и иранского руководства прослеживается определенное сходство: с одной стороны, ведется силовая борьба с курдской оппозицией в Турецком и Иранском Курдистане и за их пределами, а с другой – предпринимаются усилия для экономического и политического развития курдских ареалов Турции и Ирана. Оба государства ведут также активную политическую и экономическую политику в отношении Курдистанского региона Ирака. При этом они солидарны по вопросу формы его самоопределения: они негативно относятся к проблеме курдской «независимости» и препятствуют процессу формирования курдской государственности. Поэтому они способствуют ограничению завоеванных иракскими курдами прав. В то же время они пытаются использовать иракских курдов в своей борьбе с оппозицией турецких и иранских курдов. При этом ИРИ пыталась демонстрировать свою военную силу. 
За последние шесть месяцев (январь–июнь 2010 г.) иранская армия дважды выдвигалась к ирано-иракской границе, находясь на грани ее пересечения. Она обстреливала деревни мирных жителей, вынужденных спасаться. Региональное правительство Курдистанского региона Ирака направило в связи с этим протест иранскому руководству.
В условиях политической напряженности в регионе и Ираке в целом иракские курды рассчитывают на поддержку Соединенных Штатов, сотрудничают с Израилем. Руководство Курдистанского региона Ирака проводит осторожную политику со своим северным соседом, не желая быть вовлеченными в конфликт между турецким истеблишментом и турецкими курдами. Хотя иракские курды и не могут предложить решения курдской проблемы в Турции, которое устроило бы обе стороны, им важно, чтобы ситуация в Турецком Курдистане не оказывала негативного воздействия на безопасность Курдистанского региона и его стабильность.
Иракские курды придерживаются позиции политического балансирования со своими региональными соседями – Турцией и Ираном, несмотря на наличие имеющихся политических противоречий. Турецко-иранское политическое сближение оппозиция иранских курдов связывает с усилением силовых действий против нее в Иранском Курдистане и за ее пределами.
Эти действия иранских властей являются актами устрашения курдских оппозиционеров, находящихся на территории Курдистанского региона Ирака и действующих оттуда на иранской территории. 
Таким образом, несмотря на общность сути курдского этнополитического конфликта в Иране и Турции, осуществляющих комбинированный подход в решении курдского вопроса, вряд ли можно найти универсальный способ его урегулирования. Представляется проблематичной трансформация Турции и Ирана в федеративные государства и провозглашение в них курдских республик, как того желают турецкие и иранские курды. Этому препятствуют политические процессы в каждой из стран проживания курдов, с одной стороны, а с другой – особенности геополитической ситуации региона в целом. 
«Курдский фактор» во всех четырех государствах компактного проживания остается самым актуальным внутриполитическим нерешенным вопросом, решить которую ни одно данное государство самостоятельно, без внешнеполитического балансирования не может.
Таким образом, не обеспечивая официального сотрудничества с курдами на высоком уровне, Израиль все же развивает многослойную политику в этом направлении, приоритетность которой для Израиля не раз доказывала история. Фактически, создание в будущем курдского государства на Ближнем Востоке может окончательно изменить распределение сил в регионе: в первую очередь, оказываются под ударом турецко-израильские отношения, так как Турция не готова воспринять курдский элемент как активный фактор на Ближнем Востоке, а Израиль — как союзника курдов. 

Василий Папава. Октябрь 2010 г. «Кавказский Акцент». Ежемесячный общественно-политический журнал. ¹10, октябрь 2010 г. (caucasianhouse.ge)