новостной сайт о событиях в курдском регионе

Атмосфера арабских революций удивила многих представителей интеллигенции Востока и немецких экспертов. Протестное явление было совершенно непредсказуемым. Очевидцы наблюдают в нем несколько моментов. Первый — отказ от прежних методов и лозунгов вроде "Смерть Америке, смерть Израилю!" или "Враги народа не заслуживают свободы". Если они и были, то просуществовали считанные часы и внезапно исчезли. Второй — новые признаки демонстраций: музыка, танцы, чтение стихов, воздушные шары. Все это напоминало праздник где-то в Западной Европе. Третий — индивидуальный характер поведения при наличии массовости. Кто-то поет, кто-то молча стоит под крестом, кто-то молится Аллаху.

Изменился не только облик протестного движения, но и общественное настроение. Фон жизни в ситуации "Тунис без Бен Али, Египет без Мубарака" трансформируется. Интеллектуалы чувствуют это острее всего. Темы открытых дискуссий интеллектуалов различного уровня в Тунисе и Египте одни и те же: поиск кандидатуры лидера. Сейчас эти страны, квалифицируют ситуацию немецкие эксперты, переживают так называемое состояние политической интоксикации, Все чувствуют эйфорию от обретенной наконец свободы. Теперь надо решить, что с ней делать. Идет так называемый харизматический этап в жизни стран Арабского Востока. Тот, кто боялся десятилетиями, обретает свой голос. Голос, как и совесть, понятие интимное, он идет изнутри. Но он должен быть достаточно громким и отчетливым.

После десятилетий молчания для этого необходимо время. А оно стремительно ускоряет ход. В странах "арабской весны" идет череда дискуссий, каким быть новым обществам. Основную роль в обсуждении играют интеллектуалы, говорит Садик Джалал аль Азм, 76-летний профессор философии, преподававший в университетах Дамаска, Бейрута, в США и Германии. Интеллектуалы арабского мира играют важную роль при обсуждении любой, самой глобальной идеи как популяризаторы. Будь это права человека или вопросы борьбы с коррупцией — интеллектуалы должны уметь транслировать наверх все вопросы, чтобы власть принимала грамотные решения, имея всю полноту информации. "Нет и не может быть в обществе вопросов, которые можно считать табуированными или полностью решенными, — убежден Садик Джалал аль Азм. — Интеллектуалы обязаны помогать выявлять их и способствовать решению, так я вижу роль интеллигентов в "арабской весне".

По его представлению, сейчас важно понять, к примеру, насколько обоснован страх перед радикальным исламским течением, теми же "Братьями-мусульманами", которые в Египте были запрещены, а теперь вновь возвращаются на политическую сцену. Не скажется ли синдром на Сирии, где радикалам также объявлена беспощадная война, а с уходом Б.Асада ситуация может поменяться таким же образом, как в Египте? Вместо светского режима Асада придет режим радикалов, возможно, не менее авторитарный и деспотичный.

Эта тема занимает не только журналистов, но и весь Запад. "Сирия разделяет эти страхи, — говорит Садик Джалал аль Азм. — Наряду с радикалами светское общество Сирии критикует и Запад, который только сейчас начал замечать жестокие методы правления Асада и был его многолетним партнером. Вопрос, насколько лучше радикалы с ножами, чем светский Асад с танками, хорошо всего виден на примере Турции". Находящийся восемь лет у власти политический ислам пришел к власти в Турции мирным и демократическим путем, оказал большое воздействие на политическую и экономическую жизнь общества, осуществил серьезные хозяйственные перемены и обещает такого же масштаба перемены политические. Ожидаемая трансформация идет довольно успешно. Трудно сказать, как все это произойдет в Сирии, не исключено, что Турция вновь придет на помощь, как уже сделала это в последние недели, когда помогла спастись тысячам сирийских беженцев.

Пока очевидно одно: между турецкими и арабскими исламистами есть существенное различие. Турки уже обрели позитивный опыт преображения жизни общества, а странам "арабской весны" это еще только предстоит. Важно только понять, кто возьмется за трансформацию и какие цели перед собой поставит. Пока политические исламисты правили Турцией, они завоевали доверие в массах, помогли стране обрести небывалый вес в регионе.

Говоря о вероятном приходе во власть "Братьев-мусульман»" отметим, что оба крыла движения, сирийское и египетское, представили проекты для радикальной реформы государства, общества и экономики. Проведена огромная работа. Между прочим, многие основные проекты, с которыми я знаком, содержат цитаты из Дидро и Монтескье о демократии, разделении властей, свободе слова, свободе религии. Поэтому говорить о том, что в основе проектов лежат исключительно исламские ценности, неверно, указывает Садик Джалал аль Азм.

Но такова сила стереотипов, обижаются арабские аналитики. Если приверженец ислама, то непременно исламист. Одно дело: сами радикалы неплохо потрудились над созданием собственного образа, чтобы он автоматически переносился на любого мусульманина. Другое дело — реальность. Раз мы хотим оставаться на интеллектуальном, научном уровне, мы должны всегда находиться в зоне позитивного критического мышления, считают прогрессивно мыслящие исламоведы.

Но насколько уместны сегодня, в горячих условиях "арабской весны" навыки критического мышления и необходим ли в ходе революций интеллигентный подход, какова вообще роль интеллигенции в арабских революциях, пытаются разобраться политологи ФРГ. Размышляя по этому поводу, они указывают, что, вероятно, именно интеллигенция способна формировать условия обсуждения на различных уровнях: на высоком правительственном уровне, на уровне СМИ и на уровне бытового обсуждения. Причем, если это получается на уровне министерства, это не обязательно может получиться на остальных. А интеллигенция должна уметь говорить с каждым социальным слоем на его родном языке, внятно и убедительно. В этом состоит ее актуальная функция. Таким образом, закладываются важные политические "кирпичики" в здание гражданского общества: от концепции его развития до обсуждения положения на фермерском участке, отмечает комментатор Инга Рогг.

Сравнивая значение интеллектуалов в подготовке краха диктатур в Восточной Европе и в странах Арабского Востока, Садик Джалал аль Азм отмечает: роль арабских интеллектуалов, конечно, слабее. Однако есть и сильные стороны. К примеру, есть мнение, что интеллектуалы сыграли важную роль в подготовке арабских революций, прорабатывая вопрос о гражданском обществе. Они боролись за права человека по-своему — изучая исторические и актуальные правовые документы и создавая на их основе собственный. Примером может служить "Коммюнике 99", которое в 2000 году подписали 99 сирийских интеллектуалов. В нем указаны именно те лозунги, с которыми сейчас выходят демонстранты на улицы Дамаска, Туниса и Египта. В "Коммюнике 99" содержатся все основные требования, надежды и общие направления политики и хозяйственной жизни.

Эксперт СМИ по странам Ближнего Востока Беате Зеель считает, что большинство арабских интеллектуалов теперь поддерживают революции, особенно в Египте и Тунисе. Если до начала движения протеста многие представители интеллигенции Египта и Туниса не могли четко определить свои позиции, оценить опасность диктатур, то теперь большая их часть поддерживают арабские революции. Правда, сирийский философ с таким подходом не согласен. "Я не верю, что кто-то провел опрос среди арабских интеллектуалов и попросил их высказать свое мнение до и после демонстраций, — комментирует он. — В странах Арабского Востока вообще исследования такого уровня или не проводятся вовсе, или если проводятся, то считаются слабыми, чаще полагаются на гипотезы, впечатления и спонтанную интерпретацию событий".

Мустафа Тлили — тунисский писатель, обладатель высшей литературной награды Туниса за роман "Во второй половине дня в пустыне", основатель и директор исследовательского центра New York University Center for Dialogues, — считает, что задача деятелей литературы и искусства — творчески переосмыслить то, что произошло на севере Африки. Диктатор Бен Али сметен волею не только, как принято думать, столичных жителей — многие пришли маршем протеста под названием "Караван свободы" из бедных регионов Центрального Туниса, где протесты и зародились.

"Когда я стараюсь понять все значение тунисской революции и оценить, есть ли у нее будущее, я смотрю на свой рабочий стол. На нем две копии New York Times, оба выпуска о Тунисе на первой странице. Две газеты с разницей в 23 года". Первая, датированная 7 ноября 1987 года, сообщает о перевороте в Тунисе, о свержении Хабиба Бургибы, которое произошло ночью в результате бескровного переворота, организованного премьер-министром Зин аль-Абидином Бен Али. Несколько десятков тысяч собравшихся в центре Туниса после своего освобождения от многолетнего застоя и неопределенности чествовали нового президента как героя. "Действительно, в первые годы его правления так все и было", подтверждает Мустафа Тлили. Вторая газета, датированная 15 января 2011 года, с заголовком "Президент Туниса бежал, капитулируя перед протестующими". Туниссцы до сих пор не могут поверить в то, что на загородной вилле президента после его бегства были обнаружены мешки с купюрами 500 евро, а его жена вывозила из страны полторы тонны золота в течение… 23 лет. Жизнь целого поколения, эпоха развенчания бывшего национального героя. Есть о чем горевать, но есть и чему радоваться.

Однако есть и страницы настоящего позора. В странах Арабского Востока сейчас стали известны списки интеллектуалов, которых покупали как товар. К примеру, общественность была потрясена, узнав, какие средства поступали на их счета от ливийского режима. Как может участвовать такой интеллектуал в преобразовании демократических и гражданских структур, в проведении честных и открытых дискуссий, если каждый будет думать: кто купил его на этот раз?

Мы еще вернемся к теме "Облик современного интеллектуала в арабском мире". А пока отметим, что независимо от позиций, все они озабочены будущим Арабского Востока. К примеру, на Западе много спекуляций вокруг того, развалится ли Сирия без Башара Асада на этнические и религиозные группы. Каково ваше отношение к подобным прогнозам? — спросили немецкие журналисты Садика Джалала аль Азма. Он много лет живет в изгнании, поскольку заочно приговорен сирийским режимом к тюремному заключению по ложному обвинению, а фактически за критику Асада. "Я думаю, что это наихудший сценарий и к тому же не очень вероятный, — сказал Садик Джалал аль Азм. — Более вероятна ситуация противостояния, какая сейчас существует между Триполи и Бенгази в Ливии, когда ни одна сторона не преобладает. Но распад в Сирии, как это, к примеру, произошло в Югославии, — маловероятный сценарий".

Каковы последствия "арабской весны" с точки зрения интеллектуалов? У ливанского писателя Элиаса Хури, основные темы которого — создание палестинского государства и события "арабской весны", свой взгляд на события. Он поделился им, будучи в начале июня с.г. Берлине среди преподавателей и студентов Института перспективных исследований и презентуя книгу "Ворота Солнца" на немецком языке. Писатель считает, что арабский мир переживает волнующий момент истории, а ливанцы воспринимают себя и как часть его, и как часть Ближнего Востока, и как часть Северной Африки. "Принято считать, что арабы должны выбрать одно из двух, или исламский фундаментализм, или диктатуру, но это представление ложно. Мы покажем, что мы за демократию, за свободу, и это повлечет за собой глубокие изменения, особенно в решении арабо-израильского конфликта", говорит он.

Политолог Бритта Бюргер указывает, что, по мнению Хури, особая роль уготована арабскому миру в связи с тем, что прежде, когда многие страны находились под пятой диктатур, они теряли уважение как в собственном народе, так для палестинцев. Теперь такие страны, как Египет и Сирия, в настоящее время осознавшие, что власть Мубарака и Асада недолговечна, будут мигрировать в сторону уважения к человеческому достоинству. Эти революции и затевались в основном для признания прав личности. Люди хотели избавиться от длительного подавления, от унижения деспотами и военными хунтами. Они сделали это путем мирных демонстраций. Народное движение, развернутое на площадях и улицах, оказалось мощным оружием, и теперь надо его применить в решении арабо-израильского конфликта. "С помощью мирных акций протеста можно достичь большего в деле создания Палестины. Не думаю, что вооруженная борьба является единственным средством для достижения успеха. Третья и последняя интифада должна обойтись без жертв, — подчеркивает Элиаса Хури. — Эту уверенность и дают события "арабской весны".

Они помогли определить позиции представителей научного, технического и творческого мира. К примеру, в Египте многие интеллектуалы ведут себя так же, как и повсюду: одни боятся, другие активно участвуют в протестном движении, третьи осторожничают и не знают, чью сторону принять.

"В принципе, это нормальное поведение. Поэтому не думаю, что кто-то из интеллектуалов, кто ранее устранялся от демонстраций, способен осуществлять самокритику", уверен Садик Джалал аль Азма. Существует и другая группа, а именно тех, кто сделал себя рупором режима. Они работали в средствах массовой информации или в непосредственной близости от президента, прославляя его. Возможно, они страдают от угрызений совести, готовы принести извинения. Но, может быть, и нет. Они действовали из соображений сиюминутной выгоды, и пускай держат ответ перед собственной совестью. Но никто им впоследствии не поверит. Не важно, чем они будут заниматься, все будут знать, можно ли иметь с ними дело. "Все очень просто: нельзя отменить свое прошлое. Полагаю, что большинство из них сами выключат себя из общественной жизни. Собственно, это уже происходит". Он приводит в пример последнего министра культуры при Хосни Мубараке Асфура Джабера, который еще недавно в силу своего положения был высшим культурным авторитетом. Принято было считать, что он, как говорится, держит дистанцию, не поддерживает режим. Потом увидели, что все как раз наоборот. Таких людей невозможно уважать, говорит философ.

Сейчас интеллектуалы стран Арабского Востока прорабатывают несколько моделей будущего устройства. Окончательные решения еще не приняты. Однако уже точно известно, что такие модели, как арабский марксизм, арабский социализм, нассеризм во внимание приняты не будут: они себя дискредитировали. Единственной альтернативой, похоже, может быть демократия. Но как она будет выглядеть в арабском формате применительно к отдельно взятой стране со своим опытом, электоратом, этнорелигиозными и другими особенностями — уровнем образования и занятости населения, природными ресурсами, сказать сложно. К примеру, в странах с низким уровнем грамотности интеллектуалы играют, понятно, более значительную роль, им и работать придется, исходя из этих реалий. Другие страны, как бывшие французские колонии, более подвержены влиянию модели французских деятелей эпохи Просвещения, тем более что Франция пытается в ходе "арабской весны" вернуть некогда завоеванные позиции в регионе и берется помочь в решении ряда важных проблем. Есть определенная приверженность в ученой среде влиянию религии. Поэтому в программах нарождающихся политических партий, несомненно, будут находить отражение и труды религиозных деятелей Востока.

В данном смысле можно сказать, что участники политического марафона — страны "арабской весны" стартуют в сторону демократии, но каждая — с собственной дорожки.


Использованы данные сайтов Qantara, Deutschlandfunk.