новостной сайт о событиях в курдском регионе

Незадолго до первой годовщины восстания в Сирии прошел референдум по новой конституции. Учитывая опыт голосований в этой стране, можно не сомневаться: проект, поддержанный властями страны, будет принят абсолютным большинством голосов. Но вот поможет ли новый основной закон стабилизировать ситуацию - это отдельный разговор.
Первые волнения в Сирии начались 18 марта 2011 года в городе Дараа на юге страны. Полицейские поймали и отправили за решетку группу подростков, которые выписывали на стенах домов антипрезидентские лозунги. Вскоре за своих детей заступились жители города: они вышли на манифестацию с требованием освободить несовершеннолетних. Демонстрацию жестоко разогнали, что вызвало среди местных жителей всплеск гнева. На новой акции протеста зазвучали уже политические требования - отставка президента и демократизация системы. В город направили войска и полицейский спецназ, появились первые убитые и раненые, и пошло-поехало...

 

Однако Башар Асад быстро сообразил, чем все это может для него закончиться: в Египте только что свергли Хосни Мубарака, а в Ливии как раз разгоралась гражданская война. Уже 24 марта сирийское правительство пообещало провести политические и социальные реформы, предоставить гражданам политические свободы, отменить однопартийность, цензуру и многолетний режим чрезвычайного положения. Работа над всеми этими изменениями должна была начаться "немедленно", а их реализация - в "ближайшее время". У многих наблюдателей округлились глаза: "Да неужели?" Реакция Асада на начало "арабской весны" в его стране показалась намного более гибкой, уверенной и адекватной, нежели у его коллег по клубу диктаторов. Надо отметить, что на тот момент сирийский президент располагал очень высоким уровнем доверия и поддержки со стороны населения. Реформы не казались чем-то фантастическим.

Ободренные манифестанты по всей стране бросились на улицы с требованием провести изменения как можно скорее. На демонстрации в Хомсе и Хаме выходили сотни тысяч человек. И тут что-то пошло не так. Либерализации общественных отношений власти предпочли силовой разгон массовых акций. Что именно стало причиной столь крутого поворота, сказать сложно. В числе прочего бытует такая версия: размах демонстраций так напугал правящий клан, что процесс урегулирования кризиса был передан в руки Махера Асада - брата действующего президента. Махер якобы пообещал "за три дня" вернуть ситуацию в норму. Инструментом для этого должна была послужить его Четвертая дивизия - элитное армейское соединение, укомплектованное наиболее верными солдатами и офицерами, в основном - алавитами.

Как теперь все уже знают, "три дня" несколько затянулись, а ситуация нисколько не стабилизировалась. Хуже того, страна окончательно раскололась по религиозному признаку, в отдельных ее частях появилось настоящее вооруженное сопротивление. В городах и поселках начались бои. Даже по официальной версии, жертвами конфликта стали тысячи людей. И это только с правительственной стороны!

Запад ввел против Сирии экономические и дипломатические санкции, ее фактически исключили из Лиги арабских государств, а некоторые страны объявили о готовности помочь повстанцам в их борьбе против правительства. Если сирийское руководство до этого и верило в военное решение проблемы, события всех последних месяцев должны были поколебать эту уверенность. Возможно, именно поэтому Асад вернулся к старой идее о проведении политических реформ. Причем поспешность, с которой это было сделано, позволяет предположить: дела у режима идут совсем неважно.

15 февраля государственные СМИ Сирии объявили, что президент распорядился провести референдум по новой конституции всего лишь через 11 дней после ее официальной презентации - 26 числа того же месяца. Учитывая то обстоятельство, что в стране бушует гражданская война, времени на обдумывание и анализ документа людям оставили совсем немного.

Официальный Дамаск, тем не менее, нахваливал проект основного закона на все лады. Людям обещали реальную, а не показушную многопартийность, отмену цензуры, ограничение числа президентских сроков для одного человека, а также "достоинство сирийских граждан" и даже "новую эру в общественных отношениях". В сравнении с теми порядками, что царили на сирийской земле последние несколько тысяч лет, звучит очень здорово и действительно является большим шагом вперед. 11 месяцев назад за решительность и смелость Асада славили бы не только в Дамаске, но и в Хомсе. Но, к сожалению, президент несколько опоздал со своей инициативой. Сразу несколько факторов могут помешать реализации "политических реформ" в его понимании.

 

Во-первых, в самом тексте предлагаемой конституции оппозиционеры отыскали слишком много положений, нацеленных на сохранение власти в руках правящего клана. Например, отсчет семилетних президентских сроков начнется лишь в 2014 году, когда истекут полномочия нынешнего главы государства. Таким образом, он сможет баллотироваться еще дважды и в общей сложности оставаться у власти еще 16 лет. Проект конституции запрещает формирование партий по этническому и религиозному признакам - курды, христиане и исламисты этому не обрадуются. Положение, гласящее, что кандидат в президенты обязан прожить в Сирии последние 10 лет, отсекает от выборов всех тех, кто был вынужден покинуть страну, спасаясь от репрессий. Помимо этого, за президентом остаются почти царские полномочия, парламент и суды будут находиться в зависимом от него положении. В общем, шаг вперед на поверку оказался полушагом наискосок.

Во-вторых, голосование изначально было не совсем честным. Высказываться в сирийских газетах (а ведь других там нет) могли только сторонники новой конституции. Мнение тех, кто призывал к бойкоту референдума, вообще не имело шансов на широкое освещение. Объективность такой общественной дискуссии вызывает некоторые сомнения.

В-третьих, во многих городах бойкот все-таки состоялся явочным порядком. В Хомсе, например, в последние дни агитация за "новую эру в общественных отношениях" велась при помощи самоходных минометов "Тюльпан" калибра 240 миллиметров. 130-килограммовые мины российского производства, предназначенные для уничтожения вражеских укреплений, разносили хлипкие дома потенциальных избирателей в щепы, оставляя их наедине с более важными делами, нежели голосование. Во всяком случае, никакого ажиотажа у избирательных участков там не было. По свидетельствам местных жителей, в силу неспокойной обстановки не было и самих участков.

Легитимность итогов референдума в стране, половина которой воюет, а другая половина находится под властью диктатора, вызвала определенные сомнения и среди оппозиции, и за рубежом. По мнению критиков Башара Асада, голосование окажется гораздо более репрезентативным, когда он будет сидеть в тюрьме. Именно поэтому всерьез к воскресному плебисциту отнеслись только в Дамаске, Москве и Пекине. Россия и Китай похвалили сирийские власти за движение в правильном направлении и попеняли оппонентам на нежелание разглядеть среди взрывов в Хомсе ростки настоящей сирийской демократии.

 

Однако мнение российских и китайских руководителей после их вето в ООН всерьез никого не интересует. Все равно хоть как-то повлиять на ситуацию они не в состоянии. Поэтому у иностранных оппонентов Башара Асада совсем другая повестка дня. Назвавшись "Группой друзей Сирии", они съехались в Тунис для обсуждения того, как бы поскорее свалить нынешний режим. Мнения, тут, надо сказать, разделились. Преобладающих точек зрения было две: условно их можно назвать "западной" и "арабской".

Первая сводится к тому, чтобы продолжать давить на Дамаск дипломатически и экономически, одновременно подбадривая повстанцев словами одобрения и поддержки. Более активные действия (установление бесполетной зоны и "буферных зон", а также отправку оппозиции оружия) на Западе считают излишними: во-первых, боятся ввязываться в конфликт с непредсказуемыми последствиями, а во-вторых, переживают за судьбу Израиля, который после Асада рискует получить в соседи исламистское государство, под завязку набитое оружием и боевиками.

У арабов (главные застрельщики тут Катар и Саудовская Аравия) более решительная позиция. Они считают, что повстанцам надо дать и оружие, и деньги, и инструкторов. А если понадобится - то чего-нибудь еще, посущественнее. Их цель - как раз исламский (обязательно - суннитский) режим, с которым они с легкостью найдут общий язык. К Израилю они относятся с плохо скрываемой антипатией, поэтому его безопасность их почти не интересует.

Обе точки зрения, конечно, весьма циничны и не имеют ничего общего с интересами сирийцев. Запад льет крокодиловы слезы по тысячам убитых, но вмешиваться не желает: нефти в Сирии мало, а систем ПВО - много. Арабы тоже строят из себя гуманистов, но ради искоренения ненавистного иранского влияния готовы устроить в Сирии второй Афганистан.

Сейчас между двумя этими лагерями идет соперничество за влияние на Турцию и Иорданию - соседей Сирии, способных помочь с реализацией и первого, и второго вариантов. И похоже, арабы тут берут верх - повстанцам уже начало поступать оружие из-за границы. Кстати, Хиллари Клинтон, понимая, куда ветер дует, уже высказалась в том духе, что добром такая помощь не кончится. В данном случае государственный секретарь США совершенно права: человек с автоматом в руках и священной войной в голове - комбинация взрывоопасная.

Но выражать озабоченность уже поздно. Сирийский конфликт медленно, но уверенно выходит из-под чьего-либо контроля. Асад и его референдум, Россия с Китаем и их вето, Запад и его озабоченность становятся все менее релевантными. Теперь все будут решать вооруженные люди - на месте событий.