новостной сайт о событиях в курдском регионе

Прочитал недавно  книгу под названием "Покер с аятоллой". Автор этого блистательно написанного труда – Реваз Утургаури, человек, который в 80-е годы 20 века  руководил Генеральным консульством СССР в Исфагане.  Сам он  определил жанр своей книги как "Записки консула в Иране".

Очень коротенькая информация об авторе, которая предваряет собственно книгу, заканчивается таким вот предложением: "В настоящее время автор живёт в Грузии, занимается литературным творчеством и летает на воздушных шарах".

Таким образом, речь идёт о человеке, который весьма  необычен, нестандартен, скажем так. А оттого, сразу вызывает интерес к своей персоне. Редко кто в наше время  летает на воздушных шарах.  Впрочем, таких во все времена  единицы.

Прочтите, пожалуйста, эту книгу. Получите истинное удовольствие.

 

У меня же,  "Покер с аятоллой" каким-то непостижимым образом, связался с воспоминаниями дней давно минувших.  Наверное, это можно назвать ассоциативными  воспоминаниями...

 

То ли в 1969 году или в 1970 году, я приехал в Ереван на летние каникулы. В один из ближайших вечеров я встретился со своим приятелем Кайцем Тер-Геворкяном, который также как и я учился в Москве в Литературном институте имени Горького. Он был старше меня и учился на заочном отделении. Главное же, что привлекало в нём всех, кто его знал – это доброта, порядочность и недюжинный интеллект. А ещё,  у него было потрясающее чувство юмора.

По сложившейся традиции, мы встретились в летнем кафе рядом с гостиницей "Ереван", напротив кинотеатра "Москва". Это был такой уголок богемы, место встречи художественной элиты, тех, кто причислял себя к миру возвышенному, одухотворённому. Но все эти высокие сферы отнюдь не мешали сидевшим там людям на полном серьёзе разглагольствовать о некой великой миссии армян. С их слов получалось, что армяне в авангарде всего человечества. Этакий народ-спаситель и народ-хранитель.

Господи, "чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало".

К счастью, мой друг Кайц всегда очень иронично и с некоторой долей презрения реагировал на подобные фантасмагорические, притянутые за уши, разговоры.

Я же хочу рассказать об истории, которую нам поведал в этот вечер один из приятелей Кайца.  Звали его Жан Элоян и был он артистом разговорного жанра, служил в каком-то ереванском театре, к тому же прекрасный собеседник и талантливый рассказчик.

Узнав, что я курд, он решил "угостить" меня одной забавной историей, в которой главными героями были иранские курды. Вот откуда у меня та самая ассоциация. Сегодня я уже не помню, откуда  Элоян взял эту историю, кто ему её рассказал. Но это и не важно.

Итак, история эта случилась в расположении одной из советских воинских частей на территории Ирана. Шёл 1943 год, переломный год Второй Мировой войны. Иран был территорией особой активности немецкого Абвера, откуда немецкая агентура разрабатывала и осуществляла диверсии против СССР.  Как правило, немцы сбрасывали своих парашютистов в горах Иранского Курдистана.

Но уже в 1941 году, дабы сорвать возможное нападение Турции на СССР и вторжение немцев в Иран, по поручению Сталина были налажены контакты с  освободительными организациями турецких и иранских курдов. Именно благодаря курдам были предотвращены крупные теракты в Нахичеванской автономии, в Армянской ССР и на территории Ирана. Это было время особого взгляда, особого отношения СССР к курдскому повстанческому движению и это, вне всякого сомнения, отчасти сорвало нападение Турции на СССР.  В силу своей природы, обострённого чувства долга, верности, а ещё благодаря своему мужеству и умению и знанию воинского искусства, курды очень ловко отлавливали немецких диверсантов, сбрасывали их в вырытые под зинданы ямы, а затем передавали их соответствующим советским службам.

К сожалению,  об участии  и помощи курдов в этих операциях говорится очень мало, очень редко или вовсе не упоминается.

Жан Элоян  говорил с акцентом и характерным  говорком сасунских и мушских армян, живших на протяжении веков рядом с курдами. Иногда он щеголял какими-то курдскими словами и выражениями. Это придавало его рассказу артиста и профессионала какое-то особое очарование, вкупе с нескрываемым уважением и симпатией к курдам.

Согласно повествованию Элояна в составе советских войск в Иране числились и добровольческие курдские отряды из среды иранских курдских племён. И хоть эти отряды и были официально поставлены на армейское довольство, курды в этом не нуждались. Одевались они в свою привычную и удобную для передвижения в горах национальную одежду.  Жили они в своих шатрах и ели ту еду, которую им привозили соплеменники. Это было мясо, сыр, масло, простокваша, лаваш. В общем, по сравнению с армейскими харчами, изыски и деликатесы.  К армейской же каше они относились с подозрением и пренебрежением.

Но была у курдов, как у настоящих воинов, мечта. Они просто грезили о современном  стрелковом оружии.  По сравнению с их  винтовками старых образцов английского и российского производства,  автоматы советских солдат были для них вожделенной мечтой.

Всё свободное от выслеживания и поимки немецких шпионов время, курды отдыхали, спали. Понятие "армейская дисциплина" для них отсутствовало.  Они уходили без всяких предупреждений, исчезали, потом внезапно появлялись, но уже с пойманными немцами.  Но начальство мирилось с этим, так как польза от курдов была гораздо важнее дисциплины и уставов.

Некий армянин по имени Оганес, который  знал курдский и неплохо владел и русским, был приставлен к курдам в качестве переводчика. Бедный Оганес воображал себя командиром над курдами, они же относились к нему снисходительно и не упускали возможности подшутить над бедолагой.

Ввод советских войск в Иран время от времени оживлялись и  культурной  программой. Приезжали с гастролями артисты из приграничных с Ираном советских республик. Организовывались  концерты художественной самодеятельности военнослужащих разных национальностей.

И вот, в  один из летних дней 1943 года было объявлено, что в войска прибывает высокое начальство из округа, и в качестве культурного мероприятия необходимо организовать интернациональный концерт художественной самодеятельности.

Курды также были включены в качестве артистов в этот концерт. А ответственным за подготовку курдов был назначен всё тот же Оганес.

В состоянии шока он ворвался в палатку к курдам, которые привычно для себя спали, отдыхали. В общем, нежились. С криком: Hewar, brano! / тревога, братцы! /, Оганес стал заламывать себе руки и закатывать глаза.

В мгновенье ока, курды с винтовками бросились наружу, чтобы достойно встретить врага.

Короче говоря, когда всё прояснилось, курдам с величайшим трудом удалось успокоить такого ретивого Оганеса и напомнить ему, что для курдов танцевать  и петь  также естественно, как жить, дышать, ходить.

 "Когда надо будет, тогда и станцуем!", - заявили  курды и выдворили Оганеса прочь из палатки.

И вот, накануне этого концерта, привычную вечернюю тишину лагеря нарушили  звуки даола и зурны.  Чарующая  музыка доносилась со стороны месторасположения курдов.  Оганес, которому казалось, что он бредит, как сомнамбула направился  к палатке курдов.  Нет, с головой у него было всё в порядке.

Весь курдский отряд, числом примерно 50 человек, образовав полукруг, взявшись за мизинцы  и  прижавшись предплечьями, очень степенно и с серьёзнейшим выражением лиц,  ритмично, в унисон музыке раскачивались и переставляли ноги. Курды танцевали свой танец "Гованд".  Музыканты, даолчи и зурначи, стояли  в середине полукружья и играли так, что казалось, что даол вот-вот лопнет, а зурна захлебнётся.  Так много раз Оганес  был свидетелем такой картины в курдских деревнях, так часто он этим восхищался и удивлялся. Ему тоже хотелось так танцевать, но он не умел, не научился.

- А откуда музыканты появились?  - только и сумел спросить  потрясённый увиденным и услышанным  Оганес.

Выяснилось, что курды послали в деревню гонца. Он и привёл музыкантов. Почти счастливый и спокойный за участие курдов в концерте, Оганес побрёл к себе. Ничто не омрачило его сон.

И вот в полдень, в присутствии высокого начальства из нескольких генералов и других высоких чинов, восседавших в первом ряду перед наскоро, но добротно сколоченной сценой, начался  концерт.  Среди них был и ответственный по культмассовой работе полковник, кажется, по фамилии Захарянц, Но может и не Захарянц, а как-то по-другому звучала его фамилия. Но это так неважно для нашего повествования.

Выступили несколько коллективов, прошло минут 50.  Всё проходило без сучка и задоринки.  Все были довольны. И только Оганес, хорошо, не по слухам, зная упрямый характер и гонор курдов, волновался.  У Оганеса была обострённая, судя по всему, интуиция. Он предупредил курдов, что их выступление должно длиться не больше 5-6 минут.  В знак согласия и понимания, курды кивнули и даже похлопали его по плечу.

Объявили  курдский танец, и почти в ту же секунду воздух взорвался от звуков зурны и даола. Кажется, у присутствующих заложило уши. Выражение лиц у всех было слегка ошарашенное. А курды тем временем танцевали свой танец, слегка, почти незаметно, покачиваясь как лёгкая рябь, они совершали своё привычное в танце "Гованд" движение из стороны в сторону.  Так они двигались уже минут четыре. Ничего не менялось, всё монотонно. Курды никуда не торопились, они, как им казалось, хотели показать всё, на что были способны. А способны они были на многое. Через какое-то время  степенность должна была уступить место постепенному убыстрению ритма и по нарастающей, словно ураган, подчинить себе  барабанную дробь, затем подняться  выше  выплёскиваемых откуда-то из глубин души, из нутра,  звуков  волшебной зурны.

Оганес был еле жив. Прошло уже больше 10 минут.  Среди зрителей  поднялся глухой ропот. А саргованди  - это ведущий в танце, достал платок и стал так виртуозно  им размахивать, словно хотел удивить, куда-то позвать, о чём-то рассказать.

Но то ли зритель был неискушённый, то ли обстановка была не та, курдов стало как-то чрезмерно много. Это были другие страсти, другая история, другая пластика и другая жизнь. Это было непривычно и непонятно для других. Тогда это было так, а сегодня, сегодня "Гованд" и "Кочари" пытаются присвоить те, которые ещё совсем недавно вообще не умели танцевать курдские танцы  и относились к ним с ухмылкой.  Им нравились их пресные танцы. А сегодня они почему-то решили, что танцы воинов, танцы курдов, им больше  соответствуют. Такое заблуждение. Началось повсеместное  обучение населения курдским танцам. Какой-то повальный психоз. Курдские танцы и песни стали считаться достоянием тех, кто никогда не был в этой теме, кто никогда  не понимал даже, что означают те или иные движения в танцах, и некоторые слова и  выражения в песнях.

Почти взбешённый  Захарянц приказал Оганесу вывести курдов со сцены.  Из-за кулис он пытался докричаться до них, жестами показывал, что всё, надо уходить. Когда саргованди  в танце приблизился к Оганесу, он крикнул ему: "Уйди, Оганес, не мешай".

Зрители уже стали выражать недовольство.  Прошло ещё минут  семь. Семь томительных, оглушительных минут. Курды ничего не замечали, они танцевали.  Истово, страстно, счастливо.

Один из генералов что-то шепнул Захарянцу. Тот побежал за кулисы, откуда безуспешно пытался привлечь внимание курдов.

- Мы только начали! – прокричал саргованди полковнику.  Танец продолжался, но уже опять в своей медленной фазе.  Полковник приказал опустить занавес. Курдов это нисколечко не смутило. Они умудрились как-то выйти из-за занавеса, и пошли плясать дальше, так же самозабвенно и гордо.

Терпенье полковника просто треснуло. Выбежав на сцену, он схватил, буквально вцепившись мёртвой хваткой  в  саргованди,  пытаясь сбросить его, а лучше всех курдов сразу, со сцены.

Лучше, если бы он этого не делал. Оскорблённые до глубины своей странной курдской души, курды отмутузили  Захарянца так, что бедняга потом целую неделю приходил в себя в госпитале. Досталось и несчастному Оганесу, Ого, как с любовью называли его курды.  Фингал под глазом не проходил долго, да и начальство наложило на него дисциплинарное взыскание. За срыв мероприятия. Но Ого был счастлив, а ведь мог угодить под трибунал.

Наверное, кто-то  был бы рад отдать под трибунал курдов.  Но они были подданными  другого государства и помогали советским войскам на  добровольной основе.  Безвозмездно, то есть даром.

 

Такая вот история...

Теги: Афан Авдали, Реваз Утургаури, Иран, Грузия, Кайц Тер-Геворкян, Армения, Ереван, Жан Элоян, Иранский Курдистан, СССР, Турция, Иосиф Сталин, Германия, курды