новостной сайт о событиях в курдском регионе

Каждый, кто бывал на курдских нагорьях, представляет себе эти бескрайние степи, очень напоминающими степь между Доном и Волгой, с редкими поселениями, прижимающимися к горам. Дорога, соединяющая отстоящие друг от друга на 7-10 км небольшие поселки, идет через почти пустынные территории. Это – периферийная часть провинции Ниневия (которая по площади чуть меньше Эстонии - 37,3 тыс. кв. км). До последнего времени эти места были больше известны своими археологическими раскопками древних городов, чья история  насчитывает более 6000 лет, чем какими-нибудь современными достижениями.

Эти когда-то плодородные, но сейчас из-за обезвоженности бедные для скотоводства и земледелия земли населены смешанным населением - езидами и туркоманами (=туркменами), здесь есть небольшое арабское население и немного ассирийцев. Численность езидов и туркменов невелика. Езидов – насчитывается несколько сот тысяч человек, но это больше половины всей мировой численности этого этноса, число туркменов – свыше сотни тысяч. Они живут в небольших селениях и степных городках, которые представляют собой слабо урбанизированные поселения. И те, и другие считают себя самостоятельными народам и пытаются получить в нынешнем распадающемся Ираке  какое-то подобие самостоятельности, играя на противоречиях между Эрбилем и Багдадом.

Об езидах, несмотря на общность языка (они, как и курды, говорят на курманджи) и культуры, идет спор, принадлежат они или нет к курдскому этносу. Большинство самих курдов считает, что езиды, безусловно, их соплеменники, несмотря на существенные отличия. Различия, безусловно, есть, особенно если уходить в глубокую древность, все еще сохраняющуюся в мифах и преданиях народов. Но сегодня самым существенным является то, что езиды в отличие от курдов, в большинстве принявших ислам, сохранили свою древнюю религию, несмотря на давление вначале со стороны христианства, а затем и со стороны ислама, которые сменили друг друга в качестве доминирующих религий в этом районе. Езиды - это, безусловно, реликтовый этнос, главные усилия которого направлены на самосохранение, поэтому они всячески сопротивляются любым формам ассимиляции даже со стороны родственных курдов. Езиды хотят жить мирно, но обособленно на своей земле, своим патриархальным хозяйством, своей культурой, как они делали это тысячелетиями. Но  именно сравнительная малочисленность и стремление к обособлению, а не к интеграции с другими народами, тем более отказ от стремления доминировать в этих объединениях, привели к тому, что они давно не имеют своего государства, а вынуждены жить в составе больших государственных объединений как этническое и религиозное меньшинство. Правда, за это время народом накоплен огромный опыт выживания в сложных условиях.

Езидам и раньше было сложно выживать, они не раз становились жертвами репрессий и актов геноцида, но на этот раз к ним пришла огромная беда. Для этого есть свои причины. С одной стороны, радикализация ислама привела к появлению в исламе фанатичных, непримиримых и, что особенно опасно, трансграничных сект, которые больше не принимают идеи межрелигиозного сосуществования, многие сотни лет отличавшей Ближней Восток от многих других районов мира, не признают традиционных межэтнических, столетиями устоявшихся границ. А, с другой, ранее пустынные, бросовые земли езидов оказались очень перспективными с точки зрения добычи нефти и газа, и поэтому стали предметом жесткой конкуренции, которую, к сожалению, не выдержать малому этносу. В-третьих, бед добавляет ситуация распада иракской государственности, поскольку, какой бы плохой она ни была, но в стране поддерживался относительный порядок, и те, кто прямо не выступали против правительства с оружием в руках, могли рассчитывать на определенную защиту государства.

Ситуация изменилась почти в одночасье. Мало кто предвидел подобный разворот событий, и курды, а, тем более, езиды, туркмены и другие микроменьшинства, признаем, оказались не готовы к новому испытанию, масштаб которого еще до конца не ясен. Все началось с того, что в начале июня 2014 года большая часть суннитского региона Ирака была захвачена силами радикального суннитского Исламского государства.

Правительственная армия бежала, а страна фактически была рассечена на три региона: курдский, суннитский и шиитский. После бегства иракской федеральной армии и захвата боевиками Мосула и других преимущественно суннитских городов Ирака, те районы, которые исторически принадлежали к Курдистану, но были отделены от него во время проводившейся Саддамом Хусейном политики арабизации севера Ирака, взяли под контроль курдские части пешмерга. Эрбиль заявил, что это окончательное решение вопроса спорных территорий, но, безусловно, влияние Регионального правительства Курдистана на возвращенных территориях было неравномерным, да и, если говорить о Синджаре/Шангале, то и не вполне прочным, потому что местное население еще не было готово в одночасье сменить Багдад на Эрбиль в качестве своей новой столицы.

Военная ситуация была также неопределенной. В июне мобильные отряды Исламского государства устремились вдоль пояса суннитских земель на восток к границе с Ираном и к Багдаду, а земли на севере Ирака остались тогда нетронутыми. То ли у боевиков исламского государства тогда не хватало сил,  то ли они решили пока не задевать курдов, а попытаться с ходу захватить большую часть центрального Ирака, а то  и Багдад, но в июне радикальные исламисты не пошли в курдские земли. В результате курды даже оказались в выигрыше, поскольку после бегства федеральных войск они без боя взяли под контроль ранее спорные районы, а это – сравнительно большая территория, почти равная территории того региона Курдистан, которым они управляли с начала 1990-х годов. Таким образом, 6 июня Синджар, до этого относившийся к спорным территориям, а власть была в руках Багдада, поэтому курды не стояли там твердой ногой, хотя и относили его к исконно курдским территориям, оказался в составе Курдистана.

Но оперативная ситуация изменилась довольно-таки быстро. Получив отпор в центре, где иракским силам, в основном шиитским по своему составу, укрепленным новыми кадрами и наставлениями своих священников, вернулся боевой дух, боевики Исламского государства изменили план своей кампании. Вместо заманчивого, но не предсказуемого по результатам штурма Багдада они стали подбирать под себя все ресурсы, которые в спешке не успели освоить, на севере Ирака. Наиболее досягаемыми, естественно, были территории, прилегавшие к Мосулу.

В результате 5 августа один из ударов был нанесен по езидским территориям Синджара. Удар был внезапным и сильным.  Это был налет, похожий на тот, каким боевики этого полугосударственного образования захватили Мосул, столицу провинции Ниневия Пешмерга, которые в короткий срок (два месяца) не смогли организовать надежную оборону нового для себя района, не удержали свои позиции и оставили езидские территории. Таким образом, в начале августа Синджар был захвачен силами Исламского государства, а жители района были вынуждены поспешно спасаться от безжалостной и скорой расправы на религиозной почве, чем уже "прославились" в других районах боевики Исламского государства. Но им бежать было некуда, кроме как в горы, которые издавна спасали курдов, но на этот раз раскаленные августовские горы, без воды и укрытий от солнца, оказались безжалостными. Было много жертв, особенно среди стариков и детей.

Удары формирований Исламского государства на других направлениях вы августе, в том числе и в восточном направлении на Эрбиль, где также чуть не вспыхнула паника, также оказались чувствительными, хотя здесь большого успеха боевикам добиться не удалось. Тем не менее, возник вопрос о реальной боеспособности курдских формирований и о способности Курдистана противостоять Исламскому государству. Безусловно, Иракский Курдистан в одиночку не справится с противником, который превосходит его во много раз. Нужна внешняя помощь, которая благодаря связям Эрбиля в международном сообществе пришла довольно оперативно, как в виде воздушного прикрытия и ударов американской авиации по боевикам, так и в виде поставки уже обещанных вооружений для пешмерга. Конечно, крайне важна и международная гуманитарная помощь, поскольку курдские провинции переполнены беженцами. Однако, оценивая причины потери Синджара, который курдам предстоит отбить, не менее важно понять, что сложно организовать защиту территорий, которые все еще пытаются политически обособиться от Эрбиля, а именно это можно сказать о ситуации в Синджаре в июне-июле 2014 года и, конечно, в предыдущее десятилетие. Можно признать, что линия на административно-политическое обособление от собственно Южного Курдистана, которую проводили езидские активисты в постсаддамовский период, пытаясь создать в Ираке свой особый район, помимо других, безусловно, существенных причин, сыграла свою негативную роль в событиях в августе 2014 года. При нынешнем раскладе сил в Ираке ниша, в которой только и может сохраниться езидская община Синджара, это – Южный Курдистан, который должен объединить курдские земли и стать общим домом всем курдским этносам нынешнего Ирака. От абстрактной постановки вопроса о праве на самостоятельность, а то и независимость, надо переходить к оценке реальной ситуации и объективно оценивать возможности, пути и способы выживания и самосохранения этносов, субэтносов, религиозных общин, что, безусловно, является приоритетной задачей их лидеров, и именно они, прежде всего, несут ответственность за их судьбу в это тяжелое время.

Теги: Вадим Макаренко, Ирак, Ниневия, езиды, туркмены, арабы, ассирийцы, Иракский Курдистан, Курдистан, Исламское Государство, сунниты, шииты, Саддам Хусейн, пешмерга, Синджар, Шангал