новостной сайт о событиях в курдском регионе

Как и ожидалось, референдум на севере Ирака 25 сентября 2017 года подтвердил, что подавляющее большинство жителей Иракского Курдистана и прилегающих к нему территорий (свыше 90 проц. принявших участие в референдуме при довольно высокой явке избирателей) выступают за независимость курдского региона. Причем голосовали не только курды, но и представители других этнических групп из числа местного населения (арабы, туркоманы, армяне, ассирийцы и др.). 

Предсказуема была и резко негативная реакция Анкары, Багдада и Тегерана на это событие. Иракские власти поспешили ввести войска и отряды шиитского ополчения в нефтеносный район Киркук и на другие так называемые спорные территории северной части страны. Однако там также исторически проживали курды, и именно они защитили эти районы от боевиков ИГИЛ (организация запрещена в РФ). 
После референдума отмечались боестолкновения и человеческие жертвы среди курдских ополченцев и противостоящих им шиитских формирований. Иран поддержал силовые действия Багдада и выразил намерение не только закрыть свою границу с иракскими курдами, но и оказать правительственным войскам военную помощь. Аналогичные агрессивные заявления были сделаны со стороны Анкары. 
Вместе с тем вряд ли следует ожидать, что Турция пойдет на дальнейшее обострение отношений с властями Иракского Курдистана, поскольку годовые объемы взаимовыгодной торговли и инвестиций с курдским регионом составляют около 10 млрд долларов. До последнего времени отношения Анкары и Эрбиля носили союзнический характер и в какой-то мере противопоставлялись напряженным отношениям Анкары с Багдадом. 
Курды ожидали одобрения итогов референдума от Вашингтона, стран ЕС, но так и не получили поддержки. Администрация Д. Трампа опасается признанием независимости курдского региона Ирака окончательно утратить свое влияние на багдадские власти. Ведь представители иракских курдов пока еще входят в коалиционное правительство и федеральный парламент и могут в какой-то степени сдерживать дальнейшее сближение с Тегераном. 
В Вашингтоне полагают, что выход курдов из федеральных органов власти позволит иранским аятоллам упрочить свои позиции в Багдаде и сформировать проиранский шиитский блок государств региона (Ирак, Сирия, Йемен, часть Ливана). Не исключено, что тогда появится возможность строительства трубопроводов для транспортировки иранских, иракских и сирийских углеводородов через ливанские порты Средиземноморья. Дальнейшее укрепление позиций Ирана в регионе и эти крупные транспортно-энергетические проекты не отвечают американским интересам. 
Роль и значение Иракского Курдистана на Ближнем Востоке следует из истории появления государств в этом регионе. Известно, что Ирак в его современных границах создавался во многом искусственно в 1920–1926 годах Великобританией без учета этноконфессиональных особенностей местного населения на части территории бывшей Османской империи по мандату Лиги наций. Несмотря на то что Севрским (1920) и Лозанским мирными договорами (1923) предусматривалось защитить права курдских меньшинств во вновь образуемых государствах – Турции, Ираке и Сирии, – на практике этого не произошло. Власти этих государств при одобрении западных стран – победителей в Первой мировой войне не только не дали возможности курдам создать свое национальное государство или автономии, но и взяли курс на насильственную ассимиляцию курдского этноса. В Турции долгое время считали курдов горными турками, в Сирии – сотни тысяч курдов были лишены гражданства. Иракские курды, как и их собратья в соседних странах, всячески угнетались, имели место их массовые депортации их в малопригодные для жительства районы, вводились запреты на курдский язык, СМИ, политические и общественные организации, существовала дискриминация при поступлении в вузы, органы власти, на военную службу и т. п. 
Восстания и протестные акции курдов жестоко подавлялись. Наибольших масштабов репрессии против курдов в Ираке достигли в период правления Саддама Хусейна, когда десятки тысяч курдов были казнены и брошены в тюрьмы, а сотни тысяч вынуждены были покинуть места своего исторического проживания и скрываться в труднодоступных горных районах Ирака и соседних странах. Только в результате химической атаки ВВС в г. Халабджа в 1988 году погибло около 5 тыс. и пострадало до 20 тыс. мирных жителей. 
Лишь в 1991 году в ответ на очередную масштабную карательную операцию ВС Ирака против курдов США, Великобритания и Франция создали так называемую бесполетную зону на севере республики. Эта мера не только прекратила дальнейшие удары иракской военной авиации по курдам, но и позволила им впервые создать свои органы самоуправления и другие элементы автономии. 
Уже в тот период курдские ополченцы "Пешмерга" смогли вытеснить со своих территорий войска и административный аппарат центрального правительства и взять под контроль всю территорию Иракского Курдистана (к северу от 36-й параллели). В 2003 году этот район использовался США как плацдарм для наступления на группировку войск Саддама Хусейна и курдские повстанцы тесно взаимодействовали с ВС США в боях против правительственных войск. 
После свержения режима Саддама Хусейна иракские курды приняли самое активное участие в создании нового государства и работе органов законодательной и исполнительной власти в Багдаде. В соответствии с конституци- ей Ирака 2005 года на территории существовавшего к тому времени Курдского автономного района (про- винции Эрбиль, Дохук, Сулеймания, Халабджа) был создан субъект федерации нового демократического Ирака – Иракский Курдистан. 
Другие провинции и регионы страны пока своим правом создавать подобные структуры не воспользовались, тем не менее, довольно высокий статус курдского региона как субъекта федерации никем не оспаривается. Курдские представители
заняли посты президента
Ирака (второй по значению
в стране после поста премьер-министра), нескольких федеральных министров,
создали фракцию в парламенте (свыше 50 депутатов). Одновременно шли
процессы совершенствования курдского регионального самоуправления, были созданы все атрибуты и структуры субъекта федерации, весьма близкие к уровню независимого государства. 
Сегодня Иракский Курдистан имеет свои флаг, гимн, конституцию, свод региональных законов, парламент, президента, правительство, судебные и правоохранительные органы, полицию, спецслужбы, вооруженные силы (бригады "Пешмерга"), системы образования и здравоохранения, осуществляет самостоятельную внешнеэкономическую и внешнеполитическую деятельность. В Эрбиле и Сулеймании аккредитовано около 40 иностранных дипломатических миссий на уровне генеральных консульств, курдский язык стал вторым после арабского государственным языком. 
В регионе зарегистрировано свыше сотни политических и общественных организаций, различных СМИ, все этнические и конфессиональные группы населения представлены в региональном парламенте и местных органах власти. Развиваются торгово-экономические и другие связи с Турцией, Ираном, арабскими странами, Израилем, США, Россией, странами ЕС, СНГ, Азиатско-Тихоокеанского региона ит.д. 
Следует подчеркнуть, что лидеры иракских курдов не были инициаторами сепаратистских настроений в современном Ираке. Долгое время президенты Ирака Джаляль Талабани и Иракского Курдистана Масуд Барзани играли важную роль в сглаживании противоречий между основными политическими силами страны (блоками арабских партий шиитов и суннитов). При посредничестве М. Барзани были преодолены правительственные кризисы в 2010 и 2014 годах, когда федеральному парламенту не удавалось на протяжении многих месяцев сформировать центральное правительство. 
Благодаря курдам одно время удавалось сохранять хрупкий баланс политических сил в стране, однако взятый еще в период американской оккупации Ирака курс правительства арабо-шиитского большинства на изоляцию арабо-суннитского меньшинства привел вначале к возникновению повстанческого движения в восьми суннитских провинциях, росту террористической активности экстремистских группировок шиитов и суннитов, а затем и к полномасштабной гражданской войне, когда боевики ИГИЛ (запрещена в РФ) вторглись в Ирак и при поддержке местного суннитского населения провозгласили Исламский халифат. 
Иракские курды расценили бегство иракской армии, сдачу джихадистам арсеналов тяжелых вооружений и крупных городов (Мосул, Синджар) как предательство со стороны правительства Нури аль-Малики. Создалась реальная угроза вторжения боевиков ИГИЛ в Иракский Курдистан, были убиты или захвачены в рабство десятки тысяч курдов-езидов. 
Курдским ополченцам при поддержке ВВС США и западной коалиции удалось защитить свои территории и затем освободить прилегающие районы со смешанным населением. В последую- щем совместными усилиями курдов и арабов-шиитов при поддержке западной коалиции и КСИР Ирана удалось осво- бодить Мосул и практически вытеснить джихадистов из Ирака. 
Однако доверие курдов и арабов-суннитов к центральному правительству после этих трагических событий оказалось надолго подорванным. Не было уверенности в том, что багдадские власти смогут воссоздать коалиционное правительство и станут проводить внутреннюю и внешнюю политику в интересах всех этноконфессиональных групп населения. В этих условиях президент Иракского Курдистана М. Барзани вынужден был инициировать референдум о независимости курдского региона еще и по другим причинам. 
Так, изначально пришедшее к власти в Багдаде якобы демократическим путем (в результате всеобщих выборов) правительство арабо-шиитского большинства игнорировало интересы арабов-суннитов и курдов. Американская администрация закрыла глаза на то, что на смену арабо-суннитской диктатуре Саддама Хусейна пришла диктатура арабо-шиитской верхушки в основном из числа бывших эмигрантов. По отношению к арабам-суннитам была развернута широкая кампания дебаасизации, которая распространилась не только на соратников Саддама Хусейна и функционеров партии Баас, но и на сотни тысяч бывших простых военнослужащих, полицейских, сотрудников спецслужб и госслужащих. В результате большинство арабов-суннитов вынуждены были покинуть новые парламент и правительство,  вице-президент Ирака Тарик аль-Хашеми эмигрировал в Саудовскую Аравию и был заочно приговорен к смертной казни. Арабы-сунниты вытеснялись из силовых структур и бизнеса. Как след- ствие, многие из них вначале примкнули к подпольным антиправительственным группировкам, развернули масштабную террористическую деятельность против центральных властей, а позже присоединились к ИГИЛ. 
Многие статьи конституции, затрагивающие коренные интересы курдов, также не были выполнены (в частности, ст. 140 "О спорных территориях"). Правительства Малики/Абади саботировали принятие нового закона об углеводородах, который бы давал больше прав регионам в распоряжении своими природными ресурсами и предпочли руководствоваться законом времен С. Хусейна. Курдский регион хронически недополучал положенных законом 17 проц. расходной части госбюджета на развитие Иракского Курдистана, не выделялись необходимые финансовые средства на содержание бригад "Пешмерга" и бюджетников региона. К этому можно добавить все бóльшую зависимость политики багдадских властей от Тегерана и вскрывшиеся факты масштабной коррупции среди багдадских чиновников. 
Все вышеизложенное и подтолкнуло М. Барзани инициировать проведение референдума о независимости региона. Большинство западных экспертов склоняются к тому, что излишне драматизировать ситуацию вокруг Иракского Курдистана в связи с прошедшим референдумом не следует. Исходя из складывающихся реалий, президент М. Барзани не стал поспешно реализовывать итоги референдума в форме декларации о независимости. 
Можно полагать, что это волеизъявление населения курдских районов будет учитываться в дальнейших контактах Эрбиля с Багдадом, но стороны все же вернутся к мирным переговорам и попыткам достижения консенсуса по ключевым нерешенным вопросам. К этому призывают все заинтересованные страны и международные организации, включая ООН. 
Россия занимает подчеркнуто нейтральную позицию в этом внутрииракском конфликте, заявляя, что надо отдать приоритет сохранению территориальной целостности Ирака, но с учетом интересов всех этноконфессиональных групп населения этой страны. 
Говоря о внутриполитической ситуации в самом Иракском Курдистане, следует признать, что между ведущими политическими силами и племенными кланами региона (Демократическая партия Курдистана (ДПК) Барзани и Патриотический союз Курдистана (ПСК) Талабани) сохраняются серьезные разногласия по вопросу формирования региональных органов власти и дальнейших взаимоотношений с Багдадом. 
Судя по всему, Тегеран и
Багдад пытаются усилить
свое традиционное влияние на клан Талабани, вплоть до попыток раскола курдского национального движения изнутри и отторжения от курдского региона провинций Сулеймания и Халабджа, где сильны позиции талабанистов. Но итоги прошедшего 25 сентября референдума показали, что подавляющее большинство населения региона, включая упомянутые выше провинции, выступают за независимость Иракского Курдистана. 
На уровне вековой мечты и национальной идеи ни один курд не откажется от мысли жить в суверенном независимом государстве. Функционеры ПСК и других оппозиционных курдских партий (Горан, исламисты) вынуждены все же прислушиваться к мнению своих избирателей. 
Скорее всего, в ближайшее время удастся нормализовать отношения Эрбиля с Багдадом, Тегераном и Анкарой и, как следствие, преодолеть и возникшие внутрикурдские противоречия. Уже официально объявлено, что М. Барзани подал заявление об отставке с поста президента в связи с истечением срока его полномочий. 
До избрания нового главы региона предлагается разделить его полномочия между правительством, парламентом и судебной системой. Однако, М. Барзани остается лидером ведущей политической силы Иракского Курдистана – ДПК, которая в любом случае совместно с мощным кланом племени барзан продолжат играть важную роль в политической жизни Ирака и курдского региона. Важное географическое и стратегическое положение Иракского Курдистана, его месторождения нефти и газа миро- вого значения, возможности региона – транзитера иракских углеводородов через Турцию в Европу, важная роль в борьбе с международным терроризмом, этноконфессиональная толерантность курдов – все это обостряет борьбу за влияние внешних сил на севере Ирака. 
Из стран Ближнего Востока наибольший интерес к судьбе курдского региона Ирака проявляет Израиль, который открыто поддерживает идею независимо сти Иракского Курдистана. Иран, Турция и Сирия выступают категорически про- тив этого, поскольку опасаются нарастания сепаратистских настроений среди своих курдских меньшинств. Анкара и Тегеран по прежнему предпочитают сохранять хотя бы видимость единого ирак- ского государства с опорой на Багдад, хотя Р. Эрдоган косвенно поддерживает иракскую арабо-суннитскую оппозицию и имеет гораздо более сильные политические и торгово-экономические позиции именно в курдских провинциях. 
Можно ожидать, что конкурентная борьба между Анкарой и Тегераном за влияние в Ираке и Иракском Курдистане будет только обостряться. Вашингтон и его союзники по НАТО пытаются выступать в роли посредников в урегулировании внутрииракских кризисов и региональных конфликтов. 
Как было выше отмечено, администрация США не хотела бы допустить дальнейшего усиления позиций Тегерана в Ираке и регионе. На данном этапе Вашингтону и Брюсселю оказалось гораздо важнее поддержать принцип территориальной целостности Ирака, чем право курдов на самоопределение. Это вовсе не означает, что в дальнейшем США не вернутся к идее создания курдского государства на севере Ирака или в еще более широких границах (на севере Сирии). 

С. ИВАНОВ, ведущий научный сотрудник Центра международной безопасности ИМЭМО РАН, кандидат исторических наук