новостной сайт о событиях в курдском регионе

Процесс вступления Турецкой Республики в сообщество европейских государств следует ускорить, заявил глава внешнеполитического ведомства Мевлют Чавушоглу. По его словам, ЕС проводит безрассудную политику, портя отношения с Анкарой и отталкивая от себя единственное крупное государство, все еще стремящееся стать членом союза. Чем обусловлено заявление турецкого главы МИДа и почему он сделал это заявление именно сейчас?

Ответ прозрачен – время выбрано исходя из сложившейся кризисной ситуации. Очередная волна беженцев из сирийского Идлиба на пути в Европу приостановлена, но она никуда не делась. Так что угроза Евросоюзу от нового неконтролируемого потока мигрантов остается. Безусловно, соглашение, достигнутое в середине марта между Россией и Турцией о замораживании очередной фазы сирийского конфликта, сыграло положительную роль в предотвращении гуманитарной катастрофы в Идлибской зоне деэскалации и приграничных районах. Большую часть новых беженцев из Сирии удалось придержать. Но попытки Эрдогана добиться отвода войск Дамаска на исходные позиции не увенчались успехом – Сирийская арабская армия осталась на завоеванных в последние месяцы новых рубежах. Свыше ста тысяч жителей Идлиба все же бежали из прифронтовой полосы к границе и часть из них уже просочилась в Турцию в расчете перебраться в Европу. Поэтому проблема новой волны нелегальной миграции да еще в разгар пандемии коронавируса для ЕС остроты не теряет… Если раньше европейские власти боялись проникновения джихадистов, то теперь к этой фобии добавилась угроза смертельного вируса. Надо отметить, что и в Сирии, и в Ираке, да и в Турции, уже отмечены случаи заражения COVID-19. Одним из очагов региональной пандемии коронавируса стал соседний Иран. Естественно, в Брюсселе да и в других европейских столицах серьезно напряглись. Так что заявление главы внешнеполитического ведомства Турции можно объяснить желанием в очередной раз шантажировать Европу угрозами "открыть шлюзы для потока мигрантов из Сирии". Анкара выбрала удобный момент напомнить европейским структурам о том, что она по-прежнему считает себя важной частью Европейского сообщества и не собирается отказываться от плана дальнейшей интеграции в структуры ЕС. Заодно МИД Турции дает понять, что европейцам следовало бы увеличить расходы на содержание ранее размещенных в республике свыше 3,6 миллиона сирийцев.

Закономерен вопрос: почему Анкара, несмотря на противодействие руководства ЕС, упорно стремится стать полноправным членом объединенной Европы? Турция – член НАТО, ее армия в альянсе самая большая после США по численности и боевому составу. Поэтому турецкое руководство не без оснований считает свою страну не просто региональной, но крупной евроазиатской державой. Анкара планомерно усиливает влияние на континентальные дела. Мы обычно уделяем внимание тому, какую политику турки проводят на постсоветском пространстве, но не особо следим за тем, как обстоят дела на западном, а точнее, восточноевропейском направлении. Внешнюю политику президента Эрдогана можно с полным правом назвать неоосманской – не случайно он считает Балканы, Сирию и Ирак неотъемлемыми турецкими территориями, его аппетиты простираются до Ливии, Кипра, сектора Газа (Палестина).

Турецкая "мягкая сила" распространяется по всем направлениям. Анкара укрепляет позиции на Балканах – есть рычаги влияния через непризнанную республику Косово, отчасти через Хорватию и Болгарию. Не следует забывать, что в Германии и других странах ЕС весьма действенная сила турецкая диаспора. Только в ФРГ проживают более шести миллионов турок, многие стали полноправными гражданами страны, интегрированы во власть. Около полумиллиона входят в элиту среднего и большого европейского бизнеса. Они активно участвуют в политической жизни стран пребывания, становятся депутатами региональных и федеральных парламентов, занимают должности в органах исполнительной власти.

В Европе продолжается процесс исламизации, за последние 20 лет в той же Германии закрыто около 600 христианских храмов и открыто около 400 мечетей. Турция играет в этом процессе ведущую роль.

Мевлют Чавушоглу скорее всего, решил воспользоваться возникшими проблемами в странах Европы и у него по-прежнему в рукаве небитый козырь в виде неконтролируемого потока сотен тысяч мигрантов.

Анкара желает при этом увеличить размер компенсации из бюджета ЕС за содержание лагерей сирийских беженцев и смягчить неоправданно жесткие, на ее взгляд, условия вступления Турции в ЕС. Для Турции это становится задачей обозримого будущего, желательно в каденцию Реджепа Эрдогана. Ранее еврочиновники требовали от Анкары демократизации судебной системы и других сфер политической и общественной жизни, справедливого решения курдской проблемы. Теперь Брюссель может смягчить эти условия. Так что Чавушоглу выбрал очень удобный момент напомнить Европе о 80-миллионном государстве с мощной армией, достаточно развитой промышленностью, играющем важную роль на Ближнем Востоке и в плане мировых стратегических коммуникаций. Турция к тому же становится крупным энергетическим хабом и Анкара может играть на европейском нефтегазовом рынке весьма важную роль.

Поэтому президент Эрдоган и выбрал политику постоянного давления на Евросоюз, напоминая при каждом удобном случае, что турецкая армия стоит на южном фланге НАТО и делает многое для того, чтобы не только защитить границы ЕС с этого направления, но и интегрировать в Североатлантический альянс Грузию с Азербайджаном.

Думаю, за заявлением Чавушоглу быстрый ответ из Брюсселя, Парижа или Берлина не последует, но вполне возможно, что страны ЕС увеличат взносы на содержание лагерей сирийских беженцев. Или в очередной раз окажут турецкому президенту политическую поддержку в его действиях на Ближнем Востоке.

Станислав Иванов,

ведущий научный сотрудник Центра международной безопасности ИМЭМО РАН, кандидат исторических наук

Опубликовано в выпуске № 11 (824) за 24 марта 2020 года

Теги: Станислав Иванов, Турция, Европейский Союз, МИД Турции, Мевлют Чавушоглу, Сирия, беженцы, коронавирус, Реджеп Тайип Эрдоган