новостной сайт о событиях в курдском регионе

Сирийские власти продолжают аресты, пытаясь таким образом остановить волну протестов, накрывшую страну вслед за Египтом, Тунисом и Ливией. О том, почему президент Башар Асад долго верил в то, что эта проблема его не коснется, и перед каким выбором стоит сегодня руководство страны, — в интервью "Росбалту" рассказал профессор истории Ближнего Востока Университета Тринити (США), автор книг "Новый лев Дамаска: Башар Асад и современная Сирия" и "Сирия и США: холодная война Эйзенхауэра на Ближнем Востоке" Дэвид Лещ (David Lesch).




- Что именно происходит сегодня в Сирии? Башар Асад заявлял, что весенняя революция дальше Дамаска не пойдет, но так ли это?

- Действительно, в начале этого года сирийский президент Башар Асад постоянно говорил, что его страна отличается от других государств региона и что волнения, поразившие Тунис и Египет, ее не коснутся. Защитники сирийского режима вслед за ним повторяли эти надменные заявления, а некоторые даже дошли до того, что поддержали протестующих в братских арабских странах. Они заявляли, что семидесятилетние и восьмидесятилетние лидеры этих стран полностью оторваны от населения и что они являются коррумпированными лакеями США. Смысл этих заявлений был, конечно, в том, что относительно молодой Асад – ему 45 лет – находится в контакте с сирийской молодежью. Более того, поддерживая ХАМАС и "Хизбаллу", он бросил вызов США и Израилю в регионе, чем постоянно хвастался перед арабской улицей.

Возможно, это дало ему отсрочку, но не более того. Я несколько раз встречался с Асадом, и на основании этих встреч могу заявить: уверен в том, что Асад был шокирован, когда волнения арабского мира стали просачиваться в его собственную страну. Я считаю, что он искренне полагал, что у него все будет в порядке, так как его популярность является неоспоримой. Но быть неоспоримым лидером уже больше невозможно на новом Ближнем Востоке, где потоки информации не поддаются контролю, как когда-то. Рост цен на потребительские товары, Wikileaks и сила арабской молодежи, вооруженной новым ОМУ – социальными медиа – привели к тому, что на поверхность стали всплывать социально-экономические проблемы, коррупция, ограниченное политическое пространство, и авторитарные режимы не могли больше сдерживать эту информацию. И в этом смысле Сирия не стала исключением.

В шоковой реакции Асада можно проследить классические пять стадий страдания. Вслед за отрицанием Асад стал демонстрировать скептицизм, даже гнев, который затем перешел в крикливый триумфализм, проявившийся в речи от 30 марта, в которой он совершенно неверно записал волнения в Сирии на счет конспираторов и иностранных врагов, проигнорировав таким образом реальные внутренние проблемы, которые лежат в основе общественного недовольства и отчаяния.

Затем Асад перешел на стадию сделки, пытаясь всеми возможными способами отдалить неизбежное. Здесь он признал часть проблем и тот факт, что их надо решать, о чем было заявлено на встрече с новым кабинетом 16 апреля, когда Асад отменил чрезвычайное положение, которое длилось почти пятьдесят лет, и предложил ряд других реформ.

Но волнения и насилие продолжались. Самая опасная фаза начнется, если Асад пойдет на самоизоляцию, пытаясь понять реальное положение дел и исправить его. Это опасно, потому что Асад может потерять свою власть, дав больше возможностей сторонникам жесткой линии, которые призывают к жестокой расправе над протестующими. Похоже, что именно к этому все и идет. Можно лишь надеяться, что Асад пройдет быстро через эту стадию и перейдет к последней фазе – принятию неизбежности перемен.

- Какие варианты возможных действий есть у Асада?

- У него есть три варианта. Во-первых, он может дальше спускать собак и жестоко расправляться с протестующими. Если он все-таки останется у власти, то затем превратится в международного изгоя и составит компанию таким парням, как Саддам Хусейн и Пол Пот. И судьба у него будет такая же. Я знаю Асада достаточно хорошо. Это весьма приятный человек и семьянин. Поверьте мне, он не хочет оставлять после себя такое наследие. С другой стороны, он находится в изоляции со стороны США и международного сообщества уже давно, и, несмотря на это, он выжил и, можно даже сказать, процветал. У международного сообщества гораздо меньше способов давления на Сирию, чем на Египет, Тунис и т.д.

Возможно, Асад считает, что и на этот раз ему удастся выйти сухим из воды. Это крайне опасная ситуация для обеих сторон. Репрессивные акции режима играют на руку оппозиции. С каждой новой смертью все больше и больше сирийцев склоняются к мысли, что Асаду пора уходить. Но это опасно и для оппозиции, потому что если режим поймет, что или он уничтожит оппозицию, или ему придет конец, то, конечно, он выберет первое и сделает то, что для этого потребуется.

Второй вариант заключается в том, что Асад будет стараться пройти через этот этап с помощью сочетание реформ и карательных мер. Последнее решение режима, давшее больше полномочий военным, не означает отказ от реформ. Режим будет демонстрировать силу, чтобы сдерживать тех, что еще не примкнул к восставшим, но думает над этим. Целью является предотвратить создание критической массы, которая позволит восстанию свергнуть режим, как это произошло в Египте. Асад будет демонстрировать, что армия поддерживает режим и что египетского сценария, когда армия перешла на сторону протестующих, в Сирии не будет.

Режим не хочет выглядеть слабым, и вполне возможно, что скоро последует следующая серия реформ, но не с позиции слабости, а с позиции силы. Однако оппозиция никуда не денется, требования будут становиться более жесткими, а протестующие все более отважными. Это может привести к длинной цепочке протестов и связанного с ними насилия. Если эти скачки протестов будут продолжаться, рано или поздно они приведут к делегитимизации Башара, особенно если экономические последствия политической нестабильности еще сильнее подорвут и без того напряженную экономику Сирии и лишат режим поддержки среди населения.

Тогда произойдет одно из трех: Башар, его жена и дети будут уведены в цепях, как Мубарак с семьей; они будут убиты при штурме или руками приближенных к нему людей, которые решат перейти на другую сторону; или они сумеют покинуть Сирию и присоединятся к растущему клубу диктаторов в изгнании, живя тихой жизнью, полной воспоминаний и сожалений, в чужой стране.

Третий вариант заключается в том, что он мог бы принять неизбежное и сделать то, что соответствует долгосрочным интересам его страны и его самого, до того, как будет слишком поздно: создать новый прецедент в арабском мире и заложить основы положительного наследия, объявив о начале настоящих политических реформ, среди которых будут новые законы о политических партиях и выборах, отмена восьмой статьи сирийской конституции, которая гарантирует правящую роль партии Баас, и, самое главное, — введении ограничений на длительность президентского правления. Времена, когда люди, вернее отцы и сыновья, правили по 20, 30 и 40 лет, окончены. Люди хотят сами выбирать своих лидеров и хотят, чтобы правительство прислушивалось к их требованиям и соответствовало меняющимся обстоятельствам, они не хотят окостеневших коррумпированных режимов.

Башар должен обратиться к народу напрямую, а не через льстивый парламент или правительство. Он стал популярным в Сирии, потому что казался не таким, как все. Он общался с обычными сирийцами и не производил впечатления равнодушного тирана. Его жена также занимает весьма активную гражданскую позицию. Он должен посмотреть в телекамеру и обратиться к своему народу, признав свои ошибки, исправив их и обозначив новый путь развития. Если Асад сделает это, кто знает, может быть, он сможет даже получить один или два президентских срока. В конце концов, возможность выйти на пенсию в качестве уважаемого политика, осуществившего, казалось бы, невозможные перемены в своей стране, — не такая уж и плохая перспектива.

- Какую позицию в отношении Сирии занимают западные страны? Стоит ли ждать очередной интервенции?

-  США не могут сделать в отношении Сирии больше того, что уже было сделано в рамках двусторонних санкций и других санкционных режимов, наложенных на эту страну. Любые новые санкции будут иметь лишь символическое значение. Однако если Обама продемонстрирует, что придерживается жесткой позиции в отношении Сирии, это может убедить страны ЕС также применить жесткие санкции, что, в результате, может иметь последствия для Дамаска, поскольку четверть сирийской торговли приходится на ЕС.

Кроме того, если окажется, что США и ЕС занимают одинаковые позиции, которые могут даже совпасть с позицией Лиги арабских государств, тогда может возникнуть слабая возможность того, что если режим будет продолжать применять репрессивные меры в отношении протестующих, НАТО решится на военное вмешательство. Военная операция будет возможна только в том случае, если США и ЕС выступят единым фронтом.

С другой стороны, США, ЕС и региональные державы до сегодняшнего дня старались придерживаться сдержанного подхода к Сирии, потому что они опасаются, что после падения режима Асада ситуация только ухудшится. Насколько бы режим Асада ни был противен некоторым странам региона, например, Израилю, они, тем не менее, считают, что будет лучше, если он останется у власти и будет поддерживать стабильность в стране, занимающей стратегическое положение на Ближнем Востоке, чем способствовать падению центральной власти, которое спровоцирует политическую нестабильность, а может быть, даже и политический хаос.

Поскольку Сирия, как и Ирак, является очень разношерстной страной, с точки зрения этнического и религиозного состава населения, а также экономического развития различных регионов, скорее всего, если режим Асада неожиданно исчезнет, то страна просто взорвется. Это будет иметь огромные негативные последствия для региона и потребует дополнительных усилий от США по стабилизации сирийско-иракской границы с тем, чтобы противостоять проникновению боевиков в Ирак, что в последнее время удавалось благодаря американо-сирийскому сотрудничеству. Это может стать огромной проблемой в момент, когда идет вывод войск США из страны, а иракские власти предпринимают попытки консолидировать власть.

Беседовала Юлия Нетесова