новостной сайт о событиях в курдском регионе

 По истечении года после победы Июльской революции 1958 года в Ираке, новое руководство страны решило вернуть на родину всех диссидентов бывшего режима, и в том числе  около 500 курдских бойцов-революционеров и их сторонников, сражавшихся за свои национальные права во главе с Муллой Мустафой Барзани, которые долгие годы проживали в  изгнании в Советском Союзе.     
     Абдулкарим Касм, лидер Июльской революции и президент вновь образованной Иракской республики, обратился с просьбой к Мулле Мустафе Барзани,  вождю  курдского сопротивления,  с тем,  чтобы он и все его бойцы и сторонники, а также их семьи, в ближайшее время, вернулись к мирной жизни в родной Курдистан, где и были с почестями приняты властями.

     Поставленные перед жестоким выбором между родиной и сохранением их семей, русские женщины остались верными супругами и матерями, последовав за своими любимыми мужьями и полностью приняв их мировоззрение, приняли их судьбу, оказавшуюся в дальнейшем тяжёлым испытанием: разлука с мужьями, голод и лишения, преследование и заточение …

     Чтобы поближе  ознакомить читателей журнала (Августовское послание) со всеми  подробностями возвращения в Ирак барзанистов и их российских жён и детей и проследить их судьбы во время и после вновь вспыхнувшей в иракском Курдистане Августовской революции 1961 года , корреспондент этого журнала организовала встречу с одной из таких героических женщин по имени Нелли Бьюк, женой погибшего  курдского революционера  Али Мустафы Доламари под псевдонимом (Али Мсте).

     Ниже мы приводим содержимое интервью, взятого автором этой статьи.

     Нелли Бьюк рассказала, что она родилась 14.09.1939 года на Украине в селе Кучек Озин. В то время Украина входила в состав СССР, но в селе жили в основном татары, говорили на тюркском диалекте,  исповедовали ислам, в том числе, и её семья. Начальное и среднее образование закончила в Узбекистане, так как во время второй мировой войны их переселили туда, где  родители проживали до 1959 года. Там же, благодаря тому, что вышла замуж за барзанца Али Мустафу Доламари, Нелли  могла бы даже поступить в колледж.

     В то время, по словам Нелли, она ничего не знала о существовании курдов, но потом, после того, как двое из её сестёр вышли замуж за барзанийцев, она осмелилась последовать их примеру. С будущим мужем познакомилась благодаря родственным общениям с зятьями.

     Жилось им в СССР хорошо, был свой дом и зарплата, ни в чём не нуждались , но она сразу после школы в 1958 году вышла замуж, а в 1959 году приехали в Курдистан.

    Муж Нелли никакого военного звания не имел, а учился на втором курсе колледжа Политики и воспитания, на историческом факультете.

    Особых отношений с Мустафой Барзани у них не было, так как он жил в Москве, но время от времени приезжал навестить курдских собратьев, проживающих в специальном лагере для барзанийцев в Азербайджане. В основном, там жили пожилые ветераны, а молодёжь училась, либо там же, либо в России, но на каникулы все собирались в этом лагере, где обычно останавливался и сам вождь барзанийцев.  Он чутко заботился, чтобы у соотечественников были все условия для нормальной жизни, он навещал всех и выслушивал все претензии, часто настаивал на том , чтобы они учились и повышали своё образование, говоря: Однажды мы должны вернуться в Курдистан, нам нужны образованные люди, поэтому я очень хотел бы, чтобы вы учились, чтобы быть полезными будущему  Курдистану.

    Перед тем, как вернуться в Курдистан, в лагерь прибыли, насколько Нелли помнит, уважаемые барзанийцы от руководства, Мирхадж Ахмад Акрайи  и  Асъад Хошави, чтобы проинформировать российских жён барзанийцев о своеобразных условиях жизни в Курдистане того времени по сравнению со здешними, с полной откровенностью рассказав об отсутствии электричества, телевидения, отопления, современного транспорта, асфальтированных дорог и прочих удобств и даже о том, что там существует домострой и многожёнство, а жить придётся в глинобитных домах. Сделано это было для того, чтобы потом у женщин не было недоразумений и упрёков в том, что от них скрыли настоящее положение вещей и они не знали, куда едут. В конце беседы было сказано, что если они согласны так жить, то пусть возвращаются вместе с мужем, если же нет – то могут остаться на своей родине.

     В результате этого разговора некоторые вернулись всей семьёй в Курдистан, а другие, в том числе и одна из сестёр Нелли, остались на месте, хотя муж её также остался с ней в Азербайджане. Он был курд из Турции и по возвращении его просто могли бы казнить.

     Конечно, по словам Нелли, им импонировала правда об их житье-бытье и не смотря на то, что она была горька, Нелли не хотела расставаться с любимым мужем, тем более, что была беременна и не думала растить ребёнка без отца.

     Нелли открыла, что вначале они не знали, что их мужья продолжат партизанскую борьбу за права своего народа и их влекло только чувство любви к ним, но потом им пришлось пережить и голод, и холод, и жажду, и одиночество, и горькие слова в их адрес и даже тюрьму, но их это не сломило и они не раскаялись в своём выборе.

     Прибыли российские женщины в Курдистан 16.04.1959 года на пароходе (Грузия), отчалив от берегов Одессы 1.04.1959 года и приплыв в иракский порт Басру, оттуда по железной дороге в Багдад, а из Багдада в Эрбиль, в гостиный двор (Рэст хауз), где их встретили толпы встречающих людей.

     Когда из Басры ехали в Эрбиль, поезд остановился в Багдаде, где к ним пришёл Мулла Мустафа Барзани поздравить их с прибытием в Ирак.

     У Нелли как раз в это время начались роды, которые курировал личный врач вождя, и сам М.Мустафа Барзани навесил молодую маму со словами: Вот и родился новый иракец.

     Уважаемый господин Барзани по дороге зашёл поприветствовать каждую семью, всех называя поимённо и зная, кто из какой семьи. Но потом, когда началась августовская курдская революция, отношения стали более отдалёнными: он приезжал, но непосредственных встреч не было, так как он сидел в кругу своих приближённых.

     Родившегося по дороге в Ирак ребёнка назвали Азад. Молодая семья прибыла в Мосул, где муж Нелли был назначен служащим в Управлении по делам сельского хозяйства, хотя никакого отношения это к его профессии не имело, но такое преднамеренно практиковалось в Ираке по отношению к курдам.  До 1.04.1960 года они жили в Мосуле, а затем мужа перевели в такое же ведомство в Эрбиле. А 11 сентября 1961 года началась курдская революция и все барзанийцы  ночью 31 сентября тайно ушли  в горы партизанить, оставив своих жён и детей. Из 20-ти смешанных курдо-советских семей сначала ушли пятеро мужчин:

1.Худад Хасан Хан (тесть Фарида Барзани)
2.Али Мустафа Доламар
3.Вайс Али Шанадэри
4.Кадр Дарвеш Акрайи
5.Мухаммад Хама Гузи.

     Остальные  барзанийцы смогли присоединиться лишь через 3-4 месяца, так как находились под арестом.  Один из сочувствующих им офицеров полиции  по имени Ибрагим Афанди смог освободить их из тюрьмы и вместе с ними ушёл в горы.

     Нэлли рассказала, что женщины оставались в Эрбиле, но однажды они отправились погостить в село Бнаслава и по дороге, в селе Касназан, где находились партизаны, попали под бомбардировку  курдских деревень со стороны правительства Касыма. Затем началось наземное наступление армии, а их сторонники в это время занимались мародерством на захваченных территориях. Через своих посланцев, Демократическая партия посоветовала женщинам как можно скорей возвращаться в Эрбиль, где с 1961 по 1963 годы правил Народный фронт из коммунистов, мэром города в то время был некий Бадр-аль-дин Али. В это время никто их не беспокоил и жили они все 20 смешанных семей в одном квартале – Искан, где всего проживало около 150 семей.

     Так они жили до баасисткого переворота 1963 года, но затем однажды ночью, 12 июня 1963 года, к ним явились вооружённые мужчины из национальной гвардии партии БААС с тем, чтобы арестовать их мужей, которые якобы днём партизанили, а ночью возвращались домой, что было на самом деле далеко от истины, так как по словам Нелли, мужчины как ушли, так уже прошло 2 года, как они их не видели, но знали только то, что партизаны находились далеко от дома, в горах Сафина.

     После этого нежданного визита женщины были напуганы и три ночи не спали от страха и неизвестности, а на пятую ночь баасисты подогнали военный грузовик и арестовали всех советских жён барзанийцев вместе с их детьми и даже двумя случайными гостьями, погрузив в машину 22 беззащитные женщины и 62 их ребёнка.

    Захватив ни в чём не повинных женщин и детей, они отвезли их в импровизированную тюрьму, бывшее школьное здание, поместив их на втором этаже, которое находилось напротив почтамта Эрбиля, а теперь там построено здание городской мэрии. Как оказалось, на первом этаже баасисты держали арестованных мужчин, членов иракской компартии и Демократической партии Курдистана.

     Женщины неоднократно спрашивали, почему их арестовали, но баасисты отвечали, что их мужья вели вооружённую борьбу против властей, а ночами возвращались домой.

     Так, в непригодных  для семей антисанитарных условиях заключённые семьи пребывали  до 20 декабря 1963 года.

 

     Далее Нелли назвала поимённо всех этих стойких советских женщин, которым пришлось пережить не только разлуку с мужьями и родиной, но и отсидеть в тюрьме за супружескую верность. Вот они:

1.Рашида, супруга Маджида Тага Мирози, с пятью детьми; умерла.
2.Умайя, супруга Омэра Хусейна Шкака, мать 5 детей, умерла.
3.Себия, супруга Щейха Язэддина Мухаммада Даутки, 5 детей, мать погибшего героя Шауката Щейха Язэддина, живёт в Пирмама.
4.Вера, супруга Вэйса Али Шанадэри, мать троих детей, живёт в Пирмама.
5.Джамиля, супруга Салима Зубейра, мать шестерых детей, муж которой погиб в результате заговора врагов против сторонников Муллы Мустафы в  1972 году.
6.Анифа, супруга Мухаммада Джулянди Шынгели, мать шестерых детей.
7.Нэлли Бьюк, супруга Али Мустафы Доламари, мать двоих детей.
8.Пакиза Кортеева, супруга Худада Хасана, мать троих детей.
9.Мукмиль Ахунджан, супруга Мустафы Айюба Шифке, мать одного ребёнка, умерла.
10.Минвар, супруга Мухаммада Хамо Гузи, мать троих детей, умерла, муж также погиб во время восстания против саддамистов 1991 года в Эрбиле.
11.Полина, супруга Ибрагима Шихо Шанадэри, мать одного ребёнка, после освобождения из тюрьмы вернулась на родину.
12.Таджия, супруга Рашида Аргуши, по освобождении из тюрьмы вернулась на родину.
13.Шукрия, супруга Бабакра Хасни, мать двоих детей, по освобождении вернулась на родину.
14.Лариса, супруга Исмаила Тага Базе, мать двоих детей, после освобождения из тюрьмы вернулась на родину.
15.Тамара, супруга Джаухара Тели, мать двоих детей, сразу после освобождения из тюрьмы скончалась.
16.Раиса, супруга Абдурахмана, мать  четверых детей, по освобождении вернулась на родину.
17.Татьяна, супруга Абдуллы Хамо Гузи, мать троих детей, по освобождении вернулась на родину.
18.Нина, супруга Усмана Бабана, мать одного ребёнка, по освобождении вернулась на родину.
19.Зульхия, супруга муллы Сулеймана Акрайи, мать троих детей, умерла.
20.Айша, супруга Кадыра Дарвеша Акрайи, мать двоих детей, умерла.
21.Гулизар, супруга Хасана Аргуши, мать троих детей, жертва Анфаля.
22.Татьяна, супруга Халика Хэшкали, мать одного ребёнка, умерла.

    Вначале о своём аресте женщины известили Посольство СССР в Багдаде через Фарида Мустафу Айюба и потом погибшего Шауката Шеха Язэддина, которые были в то время  детьми заключённых и им разрешалось выходить и входить в тюрьму.

     А потом Посольство очевидно запросило Бадраддина Али, тогдашнего мэра города Эрбиля о том, почему арестованы эти безвинные женщины и дети, на что мэр ответил, что обстановка в городе неспокойная, якобы поэтому они решили обезопасить семьи чужестранцев, оставшиеся без мужчин, поместив их в здании школы под присмотром охраны.

     Однако это было не так, потому что в этой тюрьме также находились и другие семьи, в том числе и семья господина Азада Барвари, нынешнего вице-премьера правительства КРГ.

Нэлли подробнее рассказала, что их с детьми поместили в три комнаты на втором этаже школы, а на первом содержались от 300 до 400 арестованных мужчин, и всего один туалет на всех!? Кормили очень плохо, постели не было, денег тоже, даже элементарных вентиляторов и тех не было – держали, как скот, а не охраняли, как говорит мэр. Однажды, говорит Нэлли, им вообще не дали никакой пищи, женщины устроили забастовку, стали все вместе кричать слова из патриотического курдского гимна: Пусть никто не говорит, что курды не существуют,  они живы… И так, пока тюремщики  не вынуждены были принести им  кебаб.

     Но в подобных условиях жить им было не в моготу, особенно, детям и они последовали совету одного доброго полицейского офицера по имени Камаль, родом из Киркука, и потребовали встречи с мэром города.

     Нэлли и ещё двое из женщин встретились с мэром и рассказали, как они  с детьми мучаются в практически неприспособленном к жилью помещении и что их дети отстали от учёбы, часто болеют и т.д. Мэр сказал, что их освободит при условии, что они на свои деньги снимут 3-4 дома рядом и будут охраняться полицейскими.

     После долгих перепетий, поисков и перемены мест, один зажиточный и добрый мужчина по имени Нури в Саидава сдал им два своих дома внаём, но встал вопрос о том, как они будут платить аренду, ведь у них никаких средств к существованию не было, да и из ДПК никто не появлялся.

     Пришлось снова обращаться за помощью к мэру города Эрбиль, тот сжалился над обездоленными и безродными и выдал им по 30 динаров каждой и включил в списки сторонников правительства, чтобы семьи получали продукты питания по продовольственным  карточкам.

     На эти деньги  женщины смогли добраться до советского посольства в Багдаде и подробно им рассказать, как они живут при современном режиме. В посольстве им сказали, что готовы отослать их в СССР, чтобы раз и навсегда избавить их семьи и особенно детей от последующих несчастий в их жизни.

    Однако женщины не захотели оставить своих детей без отцов, поэтому в посольстве им лишь выдали одноразовую материальную помощь – по 10 динаров каждой семье.

      Но они  на этом не остановились и решили обратиться за помощью к супруге Аднана Хэралла, Салыхе хан, которая тогда возглавляла женский комитет и эрбильское отделение партии БААС. Описав ей сложившуюся ситуацию, они попросили известить их о судьбах их мужей, с которыми они два года не виделись и ничего не знали о них.

     Через некоторое время им сообщили, что партизаны – барзанисты находятся  под городком Ранья в Сэркапкане и представительницы от женщин отправились к руководству барзанистов и рассказали о своей ситуации, которая  возмутила  их вождя, которому доложили о бедственном и беспомощном положении семей, которое усугублялось тем, что матери не знали языка и были лишены своего жилья.

     Мустафа Барзани, сразу же отдал приказ, чтобы выделить из скудного бюджета добровольцев-партизан  ежемесячное пособие по 5 динаров каждой семье, и постараться, чтобы они ни в чём не нуждались. Нели взяла на себя ответственность за доставку и распределение этой и последующей помощи от Барзани семьям.

    Оказалось, что до тех пор руководству ПДК не было известно о ситуации этих семей.

    Конечно, этих денег не хватало на проживание, именно поэтому Шаукат Шейх Язэддин и Фарид Барзани, хотя и были ещё детьми, старались как-то подрабатывать, помогая своим матерям.

     Таким было их существование до 1964 года, когда начались переговоры властей с курдской  оппозицией и открылась дорога к партизанам. Тогда семьи смогли регулярно навещать своих мужей и отцов, оставаясь у них целую неделю. Чтобы облегчить их полуголодное существование, с 1965 года Мустафа Барзани увеличил помощь семьям до 10 динаров в месяц.

     Однако львиную долю этих денег приходилось отдавать за аренду, поэтому пришлось терпеть унижения, пользуясь продовольствием, которое власти выдавали своим сторонникам и так называемым, джашам, по карточкам. Но ведь у человека не только в еде потребность, поэтому конечно ситуация всё равно была очень тяжёлой, тем более, что дети подрастали и расходы увеличивались. Некоторые женщины не выдержали нищенского и униженного существования и 8 из них, в основном, русских, уехали обратно в Россию.

     Наконец, вышла декларация 11 марта 1970 года  о совместном договоре между двумя сторонами и их мужья вернулись к мирной жизни и на свои рабочие места. Но, как потом оказалось, ситуация нормализовалась не надолго, всего на 4 года.

      Однако женщинам в это время удалось съездить на родину и навестить своих родных, которые уговаривали их остаться, но дети уже подросли и нужно было считаться и с их мнением, а они просили матерей  не лишать их отцов.

     Нелли рассказала, что в это время старшему сыну было 12 лет, среднему 11, а младшей девочке 6 лет, но она растила их в уважении и любви к отцу и гордости за то, что он и его соплеменники борются за  права своего народа и защищают свою семью. Поэтому чем больше взрослели дети, тем больше и мать и дети понимали друг друга и поддерживали путь своих мужей и отцов. Она добавила, что хотела бы, чтобы и её дети встали на этот путь борьбы за национальные права своего народа.

    В 1975 году, когда баасисты нарушили условия договора 11 марта, пешмерга (курдские партизаны) снова вынуждены были взять в руки оружие, но враг стал ещё сильнее прежнего и революция потерпела временное поражение, а семьи были вынуждены бежать в Иран. В 1976 году вернулись в Ирак, где их ожидала ссылка на юг страны, в Фалюджу и Румади, где им пришлось провести 10 долгих лет. За это время сын Нелли повзрослел,  встал на путь отца и до сих пор он пешмерга.

      Корреспондентка  спросила Нелли, действительно ли в той тюрьме, где их держали, были пытки и избиения, как люди говорили. Нелли подтвердила, что пытали мужчин, а затем бросали их без всякой медицинской помощи у лестницы, рядом с туалетом. Одна русская женщина по имени Полина была медсестрой и часто под видом того, что идёт в туалет, оттаскивала их туда и оказывала им возможную в подобных условиях первую медицинскую помощь и перевязывала раны.

    Однажды один из баасистских гвардейцев увидел, что женщина перевязывает раненого пешмерга и набросился на  неё, но остальные женщины встали на её защиту  и начали его чем попало бить: палки, жестяные коробки и т.д. К нему подоспели охранники и окружили женщин, угрожая им. Один даже схватил Нелли за горло и  закричал: Мулла Мустафа умер. Она же отвечала, что баасисты все умрут, а Барзани останется. Хотя они не могли многого сказать, не зная языка, но мужество и вера в светлое будущее их не покидали, — сказала Нелли.

     Корреспондентка спросила у Нелли, правда ли, что она секретно работала на пешмерга, на что она сказала, что действительно, с 1965 по 1966 годы она и Джамиля, мать уважаемого Масуда Барзани, осуществляли связь пешмерга с тылом через одного сержанта Аднана, отца инженера Абделькарима, который работал на военной базе баасистов в Эрбиле. Он регулярно составлял востребованные партизанам данные о военных силах врага, а женщины поочерёдно доставляли их в дом Масуда Барзани, который опять передавал им новый запрос для Аднана.

      Муж Нейли скончался 3 ноября 2003 года, в звании военного офицера  и правительство КРГ выделило детям пособие, как и всем другим семьям жертв Анфаля.

      Далее Нелли рассказала, как она в 1999 году смогла организовать  первую встречу судьбой разделённых семей с теми отцами семейства, которые остались в живых после антикурдской военной операции под известным названием Анфаль, которая была развёрнута Саддамом с 1983 года и которая сейчас признана геноцидом. Вначале таких семей было всего 5-6, не более, и впервые они встретились в Крыму, на Украине, затем в столице Сирии — Дамаске,  а сейчас уже время стало более благоприятным и от 20 до 30 детей из Украины и других стран приезжают навестить своих отцов и других родственников, некоторые из которых более сорока лет не виделись и им пришлось знакомиться, как в первый раз с совсем чужими людьми.

     Курдские отцы предлагали им остаться насовсем в Курдистане, но, к сожалению, это было не возможно, так как они уже давно  в другой стране стали взрослыми, закончили обучение, устроились на работу и сами обзавелись семьёй и детьми, тем более, что многие из них покинули Курдистан ещё в младенческом возрасте и вообще не знали курдского языка, но по паспорту они были курдами, как их отцы.

     Тогда Президент КРГ Масуд Барзани выделил пенсию тем детям, у которых отцы погибли, сражаясь за права курдского народа, то есть так же, как и другим подобным семьям, живущим здесь, в Курдистане Ирака. Причём прибывающим на встречу с родными оказывается тёплый приём и всевозможная помощь в их перемещениях по Курдистану. Таким образом, некоторые из них смогли навестить могилы своих отцов, если это было доступно, так как из-за присутствия бойцов РПК в некоторых областях Регионального Курдистана проникнуть в другие места захоронения было не возможно.

      Нелли вспомнила ещё один-два важных эпизода из самого начала  их супружеской жизни в Курдистане, когда в  1961 году снова началась курдская революция и необходимо было срочно доставить деньги – 1000 динаров – господину Идрису, сыну Мустафы Барзани и будущему отцу Нечирвана Барзани, которые находились в то время далеко от города, в деревне Бедарун.

      Дело было опасным, так как баасисты установили на всех дорогах  Курдистана контрольные посты и тщательно осматривали и обыскивали проезжающих. Пришлось принимать самые обдуманные, неожиданные и наиболее надёжные меры предосторожности, чтобы доставить эти вещи Идрису в полной конспирации. Зато Идрис  был очень признателен посылке.

      Нелли рассказала и про то, как во время ссылки в Румади, после того, как все пешмерга были амнистированы, баасисты вызвали её на допрос в офис по госбезопасности и первое, что спросили через переводчика Камаля Пшдэри, кем доводится Мустафа Барзани её мужу, так как его звали Али Мустафа и они подумали, что он — сын лидера курдской революции.

     Затем они спросили, сколько лет её муж был пешмерга и виделись ли они с ним всё это время, была ли им оказана материальная помощь и кто её доставлял. Пришлось отвечать по правде, но никаких имён она не называла, так как Нелли знала, что в основном, баасисты уже были информированы через своих шпионов, а привлекать новых людей было ни к чему.  Всё это время муж  с детьми ожидал её снаружи здания. В заключение они сказали, что, мол, Саддам Хусейн их на этот раз простил и стёр все чёрные страницы прошлого, поэтому и они должны открыть новую белую страницу в их жизни. На это Нелли ответила, что она до сих пор не совершила никакого преступления.

      На том они её отпустили, но, по словам Нелли, если бы они не были амнистированы официально, то без сомнения те бы их арестовали, а потом никто бы и не узнал, где они находятся и что с ними произошло, как обычно баасисты это делали с десятками тысяч оппозиционеров, как курдов, так и арабов.

     Корреспондентка  от имени журнала «Payami aylul» («Паями айлюль» — «Сентябрьское послание») и всего курдского народа похвалила и поблагодарила  Нелли, которая была как бы лидером  и представительницей всех остальных  советских женщин, за то, что несмотря на  их иностранное происхождение, незнание языка, на невероятные трудности и лишения, которые им пришлось вдали от поддержки близких преодолеть, на голод, холод и даже заточение в тюрьму, на постоянный стресс за детей и мужа, они с пониманием и сочувствием отнеслись к проблеме курдского народа и без упрёков приняли сторону своих супругов, мужественно стараясь ещё и им помочь, чем могли.

      Нелли также выразила признательность журналу, что они позволили ей, наконец, открыть людям правду об их жизни и борьбе, наряду с их мужьями и сыновьями, однако посетовала, что правительство КРГ не учло, что и они тоже были политическими заключёнными и ссыльными, как и многие другие, которым теперь было выделено месячное пособие в качестве компенсации за моральный и материальный ущерб.

kurd.su/articles/nelya-byuk-russkaya-zhenshhina-zhena-barzanista-lyubyashhaya-kurdistan-i-svoyu-semyu.html