новостной сайт о событиях в курдском регионе

Свершилось то, о чем так долго говорил «Вашингтонский обком». 30 июня 2009 года американские войска оставили иракские города, а до 31 декабря 2011 года они должны оставить и всю территорию страны. По крайней мере, таковы обязательства Белого дома, если верить подписанному 17 ноября прошлого года соглашению между правительствами двух стран. Кому же после стольких лет пребывания американцы собираются оставить Ирак? Если вообще собираются.

Иракское общество после падения режима Саддама Хусейна оказалось разбитым на множество осколков. Сохраняется напряженность между религиозными общинами суннитов и шиитов, между арабами и курдами в провинциях Дияла и Найнава (на территории которой расположены развалины знаменитой ассирийской столицы Ниневии), а также между туркменами и курдами в Эрбиле. Ряд популярных туркменских политиков считает, что территории компактного проживания туркмен должны выйти из состава Курдистана. Однако «линия фронта» проходит не только между этническими и религиозными общинами страны, но и внутри них. Так, внутри крупнейшей общины страны – шиитской продолжается противостояние между радикалами из «армии Махди» Муктады ас-Садра и силами, возглавляемыми лидером умеренных шиитов Нури аль-Малики. Есть информация о переговорах между ними, но о результатах пока ничего не известно. При этом и помимо «Армии Махди» в стране действует множество военных формирований, не подчиняющихся центральному правительству. Например, суннитское ополчение «Ас-Сахва», которое сумело справиться с боевиками «Аль-Каиды» в нескольких провинциях страны. Однако это позволило ему почувствовать свою силу, и теперь сами американцы вместе с иракским правительством гадают, на что пойдет этот «джинн», вырвавшись из бутылки. А ведь правительству в Багдаде не подчиняются и курдские вооруженные формирования (пешмерга). Да и для бойцов правительственных частей верность племени или клану часто имеет большое значение, чем приказы из Багдада.

Кто может справиться с этим хаосом? Для многих журналистов и экспертов ответ давно ясен: Иран. Мол, в Иране большинство составляют мусульмане-шииты, в Ираке шииты – крупнейшая религиозная община. О чем еще тут думать? Между тем возможности Ирана часто чересчур преувеличивают. В российской прессе можно прочитать, что иранское руководство может даже «приказывать» своим единоверцам – шиитам из Ирака. Но ведь и аятолла Хомейни во время ирано-иракской войны надеялся, что прикажет своим единоверцам в Месопотамии подняться против Хусейна, а те этому приказу последуют. Однако ничего подобного в итоге не произошло. Между шиитами в Ираке и Иране существует большая разница. Прежде всего, одни в основном арабы (хотя шииты есть и среди курдов), а наиболее многочисленную часть вторых составляют персы. Отношения между этими народами многие века складывались непросто. Наджаф и Кум, духовные центры иракских и иранских шиитов, всегда соперничали, причем до 1946 года более авторитетным центром считался именно иракский. Богословскую доктрину имама Хомейни, обосновавшую власть его и его преемников («велайат аль-Факих» – «власти законоведов»), поддерживает меньшая часть иракских шиитов, лидерами которых являются представители семейства Садр. Противоречия внутри шиитской общины Ирака слишком велики, а разногласия с иранскими духовными лидерами слишком заметны, чтобы иракские шииты стали просто орудием в руках Ирана.

А вот отношения Тегерана с иракскими курдами далеко не так мрачны, как принято считать. Их связывает общая борьба с режимом Хусейна. Недаром незадолго до вторжения американских сил в Ирак лидеры двух ведущих партий иракских курдов Масуд Барзани (нынешний глава Иракского Курдистана) и Джаляль Талабани (нынешний президент Ирака) посетили Тегеран, чтобы заручиться поддержкой иранского руководства. В Тегеране работают представительства этих партий.

Однако у Ирана все-таки есть рычаги влияния на ситуацию в Ираке и помимо религиозных связей либо памяти об общей борьбе против Хусейна. Во-первых, это экономические возможности страны. Ирак в значительной мере зависит от поставок иранской электроэнергии, причем значение Ирана в качестве ее поставщика будет только возрастать: в этом году были озвучены планы по строительству девяти дополнительных ЛЭП, которые свяжут две страны. Иран также поставляет в Ирак сжиженный газ и продукты нефтепереработки. К тому же в Ираке довольно активно работают иранские инвесторы. Наконец, Иран оказывает финансовую помощь и центральному иракскому правительству, недавно выделив ему кредит на 50 лет в размере 1 миллиард долларов на льготных условиях. Во-вторых, Иран, несмотря на связи с курдскими партиями, жестко настаивает на территориальном единстве Ирака, ориентируя соответствующим образом связанные с ним иракские политические силы. Именно депутаты иракского парламента, близкие к Муктаде ас-Садру, наиболее последовательно выступили против подготовленных недавно поправок в Конституцию Курдистана, которые могли бы угрожать единству страны.

Однако если нынешний премьер Ирака Нури аль-Малики не может не учитывать «иракского фактора», то это не значит, что он или его преемники будут ориентироваться на Тегеран, проводя свою политику. По крайне мере, действующее иракское правительство пытается искать и других партнеров в регионе. Так, 11 июля этого года оно подписало меморандум о сотрудничестве с Египтом – традиционным соперником Ирана в регионе Большого Ближнего Востока, кстати, долгое время бывшего партнером и саддамовского Ирака.

Турция, напротив, часто воспринимается исключительно как страна, которая опасливо смотрит на широчайшую автономию иракских курдов, иногда организует карательные рейды в иракский Курдистан, но при этом всерьез повлиять на ситуацию в Ираке не может. На самом деле, это не совсем так. Вспомним о туркменах Ирака. Многие их лидеры так или иначе связаны с Турцией. Так, на состоявшихся 25 июля этого года выборах в парламент Курдистана избирательную кампанию «Туркменского списка» финансировал Ихсан Дограмачи – учредитель ведущего частного университета Анкары «Билькент». У Турции есть и ряд других немаловажных инструментов давления на Ирак – скажем, контроль над сбросом вод рек Тигр и Евфрат. Однако не меньшее значение имеют и переговоры между иракским и турецким правительствами. Так, в конце декабря 2008 года иракский премьер Нури аль-Малики посещал с визитом Анкару. Политиков из Анкары и Багдада объединяет недоверие к курдам – расширение автономии и тем более независимость Курдского автономного района невыгодна ни тем, ни другим. А ведь в ходе недавней предвыборной кампании в иракском Курдистане глава автономии Масуд Барзани подчеркивал, что курды будут расширять границы своего района, претендуя на контроль над нефтеносной провинцией Киркук. Так что в случае действительного вывода американских войск из Месопотамии «жандармом Ирака» может выступить как раз Турция. По крайней мере, частично.

Однако может быть, этого самого «жандарма» стоит искать вовсе не за пределами, а внутри Ирака? Стоит обратить внимание, что премьер Нури аль-Малики постоянно (и небезуспешно) борется за расширение своих полномочий; не так давно он добился переподчинения себе ряда силовых структур. Кроме того, по его мнению, при формировании органов власти в стране нужно перейти от «принципа консенсуса» (когда во власти соразмерно представлены все религиозные и этнические группы) к «принципу большинства». А в Ираке должна установиться президентская республика – причем в роли нового президента выступит сам аль-Малики. Некоторые эксперты уже заговорили о том, что в его лице Ирак скоро получит нового Саддама Хусейна. Если идеи аль-Малики будут претворены в жизнь, в стране может возникнуть угроза гражданской войны. Но все же есть вероятность, что аль-Малики все же сумеет восстановить в Ираке (или на большей части его территории) централизованное государство. Впрочем, сами американцы, кажется, пока осторожно относятся к планам иракского премьера по централизации. Недаром Барак Обама на недавней встрече с аль-Малики порекомендовал тому реже «использовать силу для решения внутренних проблем» и предоставлять больше полномочий властям провинций. А побывший в начале июля этого года с визитом в Ираке вице-президент США Джозеф Байден пригрозил отказать Ираку в помощи, если его руководители не смогут установить «межобщинный диалог» в стране.

Возможно, в США опасаются, что слишком сильное центральное правительство в Ираке, не идя на сближение с Ираном, в то же время постаралось бы избежать использования своей территории для действий против Тегерана, склоняясь к нейтралитету. А может быть, дело в том, что Нури аль-Малики занял слишком независимую позицию по вопросу о распоряжении иракской нефтью. Иракское правительство уже отказало целому ряду иностранных компаний в возможности участвовать в разработке месторождений углеводородов страны и, более того, отказалось работать с иностранными нефтяниками по невыгодной для себя схеме «раздела продукции» (когда иностранный инвестор получает право на распоряжение значительной частью добываемой нефти). Судя по всему, правительство аль-Малики пытается проявлять независимость и в поиске иностранных инвесторов. Так, на месторождении Румейла, согласно итогам аукциона, проведенного 23 июня, будет работать не только «Бритиш Петролиум» (что вполне предсказуемо), но и Китайская национальная нефтяная компания.Наконец. аль-Малики уже выражал желание возродить государственную национальную нефтяную кампанию Ирака.

Впрочем, говоря об Ираке, кажется, полезно позаимствовать у одесситов привычку отвечать вопросом на вопрос. Может быть, правильнее сократить вопрос, вынесенный в заголовок, и спросить: оставляют ли США Ирак? Пока их действия скорее похожи на перегруппировку сил. Выведя войска из городов, американцы просто отступили на более защищенные позиции. Официально пообещав не вести в стране боевых действий без согласия иракского правительства, американцы оговорили для своих войск право на «самооборону» – что можно трактовать очень широко. Военнослужащие и гражданские сотрудники Пентагона, находящиеся на территории Ирака, согласно соглашению между двумя государствами, могут преследоваться иракскими властями «за серьезные преднамеренные уголовные преступления». Однако Вашингтон весьма вольно трактует эту норму и настаивает, что американские граждане, находящиеся в Ираке, все же должны оставаться под юрисдикцией США. Таким образом, много ли меняет это соглашение?

Наконец, недавно в Вашингтоне, после встречи с Бараком Обамой, который в очередной раз заявил, что США выведут войска из Ирака до 2011 года, аль-Малики сделал интересное заявление. Он подчеркнул, что срок пребывания американских войск в Ираке может быть продлен, если «иракским силам потребуются дополнительная подготовка и поддержка». А в мае этого года американский генерал Дж. Кейси сделал еще более интересное заявление. По его словам, войска США могут остаться в Ираке даже на 10 лет «по просьбе иракской стороны». Чему-чему, а таким «просьбам трудящихся» американцы обычно идут навстречу.

Михаил Нейжмаков http://www.rabkor.ru/?area=articleItem&id=3657&mode=print