новостной сайт о событиях в курдском регионе

Автор: Манчук Андрей

Курдистан начинается в горах за Евфратом, где заканчиваются прекрасные турецкие автострады. На рассвете водитель нашего автобуса остановился посреди крутой горной дороги, чтобы столкнуть на обочину упавшие с гор камни. Чуть дальше путь расчищала аварийная техника, а со склона, в лучах восходящего солнца, подпрыгивая, катились вниз сорвавшиеся куски породы. Минуя армейские блокпосты, горная трасса вливалась в просторную долину реки Тигр, где расположен Диярбакыр – непризнанная столица не существующей на картах страны под названием Курдистан.

 

Впервые я услышал об этом городе в детстве, читая книги Ивана Вазова о борьбе болгарских повстанцев. Османские власти ссылали их в отдаленную тюремную крепость Диярбакыра, считая ее самым надежным местом для заточения политических преступников и революционеров со всех уголков империи. Старые традиции политической борьбы пустили прочные корни в курдской столице, где в сентябре 2009 года проходило мероприятие под странным названием «Месопотамский социальный форум». Правильнее было бы назвать его Курдским – однако турецкие власти отрицают существование многомиллионного курдского народа, именуя его представителей «горными турками». Слова «курды», «курдский» и «Курдистан» находятся тут под фактическим запретом, что вынудило организаторов социального форума прибегнуть к эзоповому языку.

«Мы живем в стране, которой нет», – шутят по этому поводу курдские активисты. Местные жители отвечают на национальную дискриминацию активным гражданским протестом. Курдский активист Месут, встретивший нас на автовокзале, первым делом заявил нам, что Диярбакыр (от арабского – «Владение Бакров») правильнее звать его курдским названием – Амед. Владея турецким языком, жители курдской столицы избегают говорить на нем между собой или в общении с иностранцами – как заметил Игорь Готлиб, это чем-то напоминает бойкот русского языка националистически настроенными прибалтами в старые советские времена. Нам рассказывали, что подростки из курдских сел знают по-турецки только несколько слов – таких как «жандарм», «солдат» и «тюрьма».

Однако национальное сопротивление курдов отнюдь не сводится к пассивным формам. Турки-националисты из соседних провинций вовсе не зря зовут Диярбакыр «плохим городом», имея в виду, что он является центром политического движения сторонников независимости от Турции. Мы убедились в этом в первый же день социального форума, на марше протеста, организованном партией «Демократический народный союз» – легальным крылом запрещенной Рабочей партии Курдистана (РПК), которая остается наиболее влиятельной и популярной политической силой в этом регионе.

 
Демонстрация протеста началась в центральных районах города. Большой автобус, на крышу которого взобрались журналисты и уличные мальчишки, медленно ехал во главе колонны, а следом за ним шли женщины в традиционных курдских одеждах. Они размахивали фотографиями погибших курдских повстанцев, известных тут под названием «гериле», – портретами своих сыновей, братьев и мужей. Позади них шествовала делегация Революционной конфедерации профсоюзов, члены «Социалистической платформы угнетенных» (легальная структура маоистской Марксистско-ленинской партии Турции) и группа молодых немецких антифашистов, которая скандировала речевки, хорошо знакомые всякому европейскому активисту. Демонстрация росла на глазах, с каждым кварталом, где к ней присоединялись сотни людей. Курдские женщины и дети восторженно приветствовали маршировавших громкими криками из подворотен и из окон домов – люди стояли даже на плоских крышах бедных курдских домиков-самостроев. В толпе демонстрантов мелькали мальчишки-разносчики, которые несли на головах блюда, полные бубликов и пирожных. Эта всеобъемлющая атмосфера поддержки напоминала кадры митингов за гражданские права в североирландском Дерри. Детвора бежала вдоль колонны, выкрикивая политические слоганы, которые, похоже, впитываются тут с молоком матери. В них постоянно звучало имя Абдулы Оджалана, а также прозвище «Апо» («Дядя»), под которым широко известен лидер РПК, заключенный сейчас в тюрьме на острове Имралы. Не возникает никаких сомнений, кто является героем и образцом для нынешнего поколения курдской молодежи.

 

Этой бурной, стихийной на вид демонстрацией умело руководили активисты РПК – несколько человек средних лет в простых черных костюмах, шедшие чуть сбоку от головы колонны. Когда немецкие антифа зачем-то перебежали вперед, чтобы идти во главе демонстрации, их очень быстро и очень вежливо оттеснили. А впереди теперь шли двое подростков с закутанными платками лицами, которые несли большой портрет Оджалана – политическое преступление, за которое здесь можно отправиться на несколько лет в тюрьму. Хорошо экипированная полиция, усиленная бронированными спецмашинами с пушками водометов, не могла воспрепятствовать акции – массовое побоище на глазах иностранных участников Месопотамского социального форма, понятно, не входило в планы турецких властей. Уже потом мы поняли, каким важным политическим событием для курдского движения стал этот Форум – дежурное малоинтересное мероприятие для большинства европейских левых, поленившихся приехать в турецкую глушь. Местные активисты использовали его, чтобы заявить о себе акциями протеста и хотя бы частично нарушить информационную блокаду вокруг «несуществующей» страны.

 

По договоренности с властями форум проходил на территории местного учебно-образовательного центра, который охранялся милицией местного муниципалитета, подконтрольного курдской Партии демократического прогресса. Среди местных волонтеров было много молодых курдских учителей из провинции – первое поколение демократической курдской интеллигенции. Юная учительница из приграничного города Мардин, откровенно радуясь возможности общения с иностранцами, жаловалась нам, что никак не может устроиться на работу.

– Курдам вообще трудно куда-то устроится. Я уже год без работы, родители меня очень ругают. А я так не хочу выезжать на заработки в Европу. Как учительница я в Европе никому не нужна. С детства мечтаю там побывать – но не на заработках.

Месут – тоже школьный учитель, которого рекомендовали нам профсоюзные активисты в Стамбуле – устроил встречу с курдским журналистом Амином Селимом. Амин рассказал нам о колониальной экономике Турецкого Курдистана:

– Турецкое правительство стремится не допустить промышленного развития нашего региона. Сейчас здесь работает только четыре крупных предприятия. Полезные ископаемые, которые добывают в курдских горах, вывозят на переработку в турецкие районы. Рабочих мест нет, курды вынуждены выезжать на заработки в Стамбул, в Европу – и власти поощряют эту иммиграцию. Ведь у людей один выбор: идти в горы или ехать на заработки. Курды-мигранты – самая дешевая рабочая сила в Евросоюзе, где их всех причисляют к туркам. Зато посмотрите, сколько здесь представительств иностранных фирм – мы живем в нищете, но служим рынком сбыта для корпораций со всего мира, – слушали мы его слова в переводе нашего венгерского друга Матиаша Беньика.

Бедность курдского населения бросается в глаза даже в Диярбакыре, старая часть которого обнесена крепостной стеной из черного базальта, выстроенной по указу Константина II. Башни с выщербленными зубцами, похожие на черные короны, украшает затейливая резьба по камню. Здесь можно видеть граффити на разных языках, времен римских императоров, Абассидов и сельджукских султанов, а также стилизованные изображения тотемных зверей из доисламской эпохи. Бедные халупы курдов лепятся прямо к древней стене – их строят из ее черных базальтовых блоков, экономя на стройматериале. Над свалками под каменными башнями гудят мириады мух, а мальчишки рисуют на стенах футбольные ворота, украшают их символикой РПК и тут же плавят сворованный где-то металл. Стены в бедных домах не красят и не штукатурят. Старые дедовские ковры вешаются прямо на шершавый темный базальт. Он превращает комнаты в подобие подземного склепа, где в клетках сидят бойцовые петухи, а на глиняном дувале стоит бытовая техника из Китая – насмешка над прошлым Диярбакыра, некогда звена в древней цепи Шелкового пути.

 
Местные власти кое-как латают старые стены, реставрируют заброшенные после резни армянские церкви и стараются поддержать крохотную общину христиан-ассирийцев, читающих Библию на арамейском – реликтовом языке эпохи Христа. Но отдаленный Диярбакыр с его подмоченной репутацией «столицы курдских террористов», к счастью, так не стал туристическим центром – и его памятники полностью включены в обыденную жизнь бедных кварталов. Улыбчивые дети клянчат деньги у случайно забредающих сюда иностранцев, а подростки при случае пытаются завладеть их бумажниками. Муниципальные культурные центры, основанные в этом районе за счет курдской политической оппозиции, знакомят эту живую, прекрасную молодежь с полузапрещенной национальной культурой – на уроках в богатой книгами бесплатной библиотеке. Гремя на весь старый квартал, маленькие курды Амеда учатся играть на традиционных барабанах – и потом демонстрируют свое умение на протестных акциях. Эта детвора превратила в футбольные ворота даже памятник Кемалю Ататюрку, бесцеремонно развесив на нем свою спортивную одежду.

Внизу, под черной стеной, блестит сочным зеленым цветом долина Тигра, чьи берега соединены каменным мостом эпохи императора Анастасия. Здесь сохранилась архаическая ирригационная система, которая формировалась в Месопотамии со времен позднего неолита. Выкопанные вручную арыки отводят речную воду к бахчам и огородами, утонувшими в пойменных тугайных рощах. Жирный, как масло, речной ил, вскормивший добрый десяток культур и цивилизаций, кормит курдских крестьян, которые выращивают тут знаменитые арбузы, дыни и прекрасный острый перец сорта «урфа». Сельская глубинка в бесплодных горах и на бесконечной месопотамской равнине, выживает за счет овощеводства – в окрестностях Мардина и Силопи нам то и дело встречались овечьи отары под водительством закутанных в платки пастухов. Но натуральное хозяйство давно не может поддерживать на плаву патриархальный край, с его пролетаризованной беднотой и лишенной перспектив молодежью. Политические реформы, под которыми тут имеют в виду демократизацию общества и его национальную эмансипацию, рассматриваются курдскими активистами именно в качестве предпосылки для преодоления глубокого экономического и социального кризиса. Заинтересованность в этом выказывает и слабая пока курдская буржуазия, заигрывающая с радикальными движениями соплеменников – в то время как турецкие и курдские левые спорят между собой относительно необходимости переходного буржуазно-демократического этапа на пути к социалистическому Курдистану.

– Мы ничего не решаем в своей стране. Сейчас турецкое правительство строит гидроузел на Тигре. Это подорвет экологию региона и уничтожит древний Хасанкейф, – продолжает свой рассказ Амин Селим. – Но Анкара не реагирует на массовые протесты, а жителей курдских деревень выселяют жандармы в ходе настоящих военных операций.

Экономическая дискриминация региона органично сочетается с политическими репрессиями против курдских активистов. Членство в нелегальных политических группах карается длительными тюремными сроками, и бурная политическая жизнь Турецкого Курдистана по-прежнему проходит в подполье – а курдские оппозиционные сайты старательно блокируются по всей территории страны. Получая координаты курдского активиста от товарищей в Стамбуле, мы с Шапиновым должны были наизусть выучить его имя – чтобы в случае обыска полиция не нашла его координаты в наших бумагах.

 Хорошо вооруженные жандармы проверяют документы у всех курдов, проезжающих по приграничным дорогам, наставив пулемет на автобусы и такси. Во время Месопотамского форума истребители турецких ВВС демонстративно преодолевали звуковой барьер над кварталами Диярбакыра – запугивая обывателей, увлеченных игрой в демократию. Несмотря на перемирия, партизанская борьба по-прежнему тлеет в этом крае, и турецкое правительство не имеет полного контроля над горной провинцией Хаккяри, где расположены партизанские базы подконтрольной РПК Армии освобождения народов Курдистана и других повстанческих групп. Как шутят в Турции, каждая левая группировка считает нужным иметь в курдских горах свой собственный вооруженный отряд.

 Курдистан ждет нового витка гражданской войны, материалом для которой послужит подрастающая безработная молодежь – и это напряжение прорывается наружу кровавыми инцидентами. За несколько дней до открытия форума, на муниципальных выборах в селе возле Диярбакыра произошла перестрелка между политическими группировками курдов, забравшая жизни нескольких человек. А в начале октября либеральные турецкие газеты обнародовали скандальную информацию о курдской девочке, случайно убитой в горах во время армейской операции. Эта новость символически появилась одновременно с некрологами на смерть отставного турецкого генерала. Боевики-маоисты казнили его за преступления во время диктатуры начала 80-х годов, когда были убиты и арестованы тысячи жителей Курдистана.

 Месопотамский социальный форум завершала еще одна акция уличного протеста. Несколько сот курдских женщин с зажженными факелами прошлись под барабанный бой по ночным улицам Диярбакыра – и каждая из них улюлюкала точно так же, как кричат в турецких фильмах атакующие башибузуки. Полиция блокировала им путь в разных местах, но женщины сворачивали в переулки, блокируя движение в центральной части курдского города. Мужчины вначале шли рядом, по тротуарам – но затем все смешались в одну шумную толпу, которую поддерживали криками с балконов и окон. Вернувшись на форум, участники митинга принялись танцевать курдские танцы, больше похожие на суфийский зикр, под живую музыку местных ансамблей.

«Несомненно существование национального движения среди курдов. Во что и как выльется это движение, во главе которого, по-видимому, постараются встать предводители главнейших курдских племен, сказать трудно. Но, поскольку речь идет о сохранении курдов от поглощения турками, и политические соображения, и самая простая справедливость за то, чтобы курдам была дана полная свобода», – писал в XIX веке востоковед Владимир Минорский. История курдского народа представляет собой с тех пор сплошную череду потопленных в крови восстаний против Османской империи, Турецкой республики, иранского шаха и арабского правительства в Багдаде. Ее символически отражают в себе каменные барельефы на старой мечети в Диярбакыре: хищные львы прыгают на спину обреченным на смерть животным.

Между тем курдский вопрос давно стал оселком для самой Турции. Политика национальной дискриминации курдов заложена в основу Турецкой республики, созданной Мустафой Кемалем – с ее псевдодемократической системой, основанной на эксплуатации социальных низов и жестком подавлении национальных меньшинств. Демократизация самого турецкого общества, до сих пор полузадавленного военно-полицейским режимом, невозможна без демократического решения «курдского вопроса». Его решение невозможно без политической и социальной борьбы в масштабах всей Турции и в самом Курдистане. Только она может дать освобождение этой стране приветливых людей и веселых детей, каждый из которых – сама жизнь, сжатая в возможностях своего развития.

Следующая колонка расскажет о жизни курдов в автономном Иракском Курдистане.