новостной сайт о событиях в курдском регионе

Станислав Тарасов,  rus.ruvr.ru
Саммит НАТО в Лиссабоне продемонстрировал ряд интересных сюжетов, связанных с членством в альянсе Турции, ее политикой как внутри блока, так и вне его. Исключительное внимание участники саммита уделили ситуации в Афганистане. Принято решение в 2014 году вывести натовские войска из этой страны, передав бразды правления и функцию обеспечения безопасности афганским властям. Такое решение вряд ли можно признать случайным. Ещ¸ весной этого года так называемая группа аналитического обеспечения политики нынешней американской администрации во главе с бывшим госсекретарем Мадлен Олбрайт подготовила доклад о перспективах афганского урегулирования. Авторы доклада пришли к выводу, что НАТО терпит поражение в Афганистане. О симптомах такого поражения говорила и Ангела Меркель. О том, что Афганистан станет своего рода лакмусовой бумажкой прочности НАТО, заявлял в свое время Николя Саркози.

Теперь натовцы видят, что, несмотря на увеличение своего воинского контингента в Афганистане, активизацию боевых действий, сломить талибов не удается. По некоторым данным, они сейчас контролируют лишь 65-70% афганской территории. Натовцам никак не удается укрепить режим Хамида Карзая. Еще один серьезный момент состоит в том, что НАТО теряет Пакистан как своего союзника. Уже сам факт, что коммуникации снабжения натовских войск в Афганистане через пакистанскую территорию постоянно разрушаются и альянс вынужден искать обходные пути, говорит сам за себя. Что бы там ни говорили, но афганская ситуация ослабляет НАТО. Среди членов НАТО это в первую очередь почувствовала Турция, поскольку кризисная ситуация развивается недалеко от ее границ. В конце концов, при неблагоприятных обстоятельствах американцы могут уйти на свой далекий континент, европейцы могут ужаться до своих естественных границ, а Турции деваться некуда. Не желая оказаться в фарватере кризисной политики НАТО в Афганистане, Турция стала проводить самостоятельную линию по многим аспектам. Она, в частности, послала своих военнослужащих в Афганистан, но не для участия в боях против талибов, а для того, чтобы обучать афганских военнослужащих.

Турция сейчас стоит перед лицом серьезных проблем. Она подвергается прессингу союзников по НАТО в связи с ее отношениями с Ираном. Но Иран ведь не только сосед Турции. Несмотря на санкции, на давление по поводу его ядерной программы, он играет заметную роль на Ближнем и Среднем Востоке. Турция вынуждена это учитывать. Еще один фактор состоит в том, что в регионе растет влияние Китая. Причем, несмотря на то, что Китай присоединился к санкциям, Тегеран укрепляет отношения с Пекином. Таким образом, геополитические позиции Китая усиливаются не только в Юго-Восточной Азии, но и в направлении Пакистана, Афганистана, Ирана, а в перспективе, может быть, и Кавказа. В последнее время заметно увеличилось число публикаций китайских аналитиков по проблемам Центральной Азии, Кавказа, Ирана, Турции.

Сама Турция перестала ощущать свою позицию в структурах НАТО как прочную. У нее не все получается в ее внешней политике. Турция не сумела до конца претворить в жизнь девиз "ноль проблем" в отношениях с соседями. Не удалось нормализовать отношения с Арменией. Обострилась кипрская проблема. И Турцию Европа по-прежнему не хочет пускать в ЕС. На кого же может опереться Турция в условиях, когда она дистанцируется от НАТО по ряду вопросов и сосредоточивает внимание на региональных проблемах?

У Турции сложились отношения стратегического партнерства с Россией. Но надо понимать, что Россия вряд ли может пойти на широкое военно-политическое сотрудничество с Турцией без определенной договоренности с Западом, с НАТО. В принятой на Лиссабонском саммите концепции новой стратегии НАТО зафиксировано, что НАТО не представляет собой угрозу для России.

Для Турции сближение НАТО и России – это прорывное явление. Она укрепляет свое геополитическое положение, получает мощную поддержку со стороны России. Усилиями двух стран можно многое сделать на том же Ближнем и Среднем Востоке, где интересы России и Турции не конкурируют, а во многом совпадают. Турция хочет вывести Иран из изоляции. Россия, судя по всему, сейчас возвращается к такой политике. И стоит ли исключать присоединение в перспективе к потенциальному альянсу России и Турции также Ирана? Это позволило бы блокировать новые региональные конфликты на кавказском направлении, это способствовало бы нормализации в самой Турции и было бы упреждающим моментом с точки зрения развития событий в соседнем с Турцией Ираке. Здесь обстановка остается нестабильной. Выбор Турции в пользу сотрудничества с Россией был продемонстрирован ее позицией по системе ПРО. Когда администрация Буша пыталась продавить свой вариант этой системы с размещением ракет в Восточной Европе и Турции, Анкара заявила, что она этот проект не поддержит, поскольку он направлен против ее стратегических партнеров - России и Ирана. Турция готова принять проект общеевропейской системы ПРО и разместить ее ракеты на своей территории, если они не будут восприниматься Россией, Ираном и другими соседями, как угроза для себя.

Те, кто наблюдал за работой саммита в Лиссабоне, обратили внимание на жесткую полемику между Николя Саркози и президентом Турции Абдуллой Гюлем. Первый настаивал на том, чтобы Иран был назван главным источником потенциальной ядерной атаки. Второй - против этого возражал. Победила точка зрения турецкого президента. Ее поддержали другие участники саммита, в том числе США и Великобритания, а французский президент от своей идеи вынужден был отказаться. В США, как известно, Иран считается врагом номер один на Ближнем и Среднем Востоке. Почему же они поддержали турецкого президента? Вашингтон, рассматривая различные варианты действий против Ирана, в том числе с подачи Израиля вариант нанесения военного удара, видимо, пришел к выводу: такой поворот событий в пух и прах разнес бы всю ситуацию в регионе. Ее бы не смогли стабилизировать ни США, ни НАТО, ни Турция. Но от всего этого выиграла бы только одна страна – Китай. Поэтому американцы, при всей своей жесткости по отношению к Ирану, сохраняют возможности для посреднической деятельности. Например, через Анкару или через Ереван, у которого сложились хорошие отношения с Тегераном. Для Турции война против Ирана была бы бедствием. «Мы не желаем появления второго Ирака» в нашем регионе, - заявил Абдулла Гюль по завершении саммита в Лиссабоне. Головной болью для Турции является курдская проблема, ситуация в иракском Курдистане. Если Иран подвергнется нападению, курдская проблема во весь рост встанет и в этой стране. Курды в Иране, Ираке, Турции вполне могут объединиться и оттеснить турок на запад. Турция вынуждена все это учитывать.