новостной сайт о событиях в курдском регионе

Волнения в сирийских городах Дараа (Дераа), Латакии и Хомсе заставили многих заговорить о падении правящего режима и в этой арабской республике. Сходство с предысторией восстаний в Тунисе и Египте действительно есть. Президент, чей приход к власти сопровождался ожиданиями больших политических реформ, многих из этих надежд не оправдавший. Беспорядки, начавшиеся после призывов через социальные сети и сопровождавшиеся сожжением офиса правящей партии. Избиение полицейскими торговца в Дамаске, ставшее поводом для новых волнений. Отставка правительства, обещания новых социальных выплат и возможности отмены многолетнего режима чрезвычайного положения.

И все же Сирия пока оставалась островком стабильности по сравнению с соседями по региону. А заявления высокопоставленных иностранцев о "нарушении прав человека" и необходимости "уступок демократической оппозиции" пока слышны куда меньше, чем в случае с Египтом, Тунисом и Ливией. Почему так происходит и насколько велики шансы сирийского президента Башара Асада не повторить судьбу Хосни Мубарака и Зин аль-Абидина Бен Али? Давайте попробуем разобраться.

Зачем суннитам режим алавитов?
Религиозное меньшинство алавитов составляет около 12% населения преимущественно суннитской Сирии, но контролирует все ключевые рычаги власти (включая президентский пост). Каждый, кто хоть раз читал статьи о сирийской политике, знает об этом факте. Если покопаться в ворохе публикаций о Сирии, сухая статистика обрастет эмоциональными подробностями.Так, израильская газета "Маарив" ссылается на воспоминания анонимного "высокопоставленного офицера-суннита", служившего в сирийской армии: "Мы с женой и старшей дочерью ужинали в одном известном ресторане Дамаска. Внезапно вошла группа офицеров. Все они были алавитами...Все места были заняты. На мне была форма. Они приблизились ко мне и потребовали, чтобы я освободил стол. Они кричали на меня. Владелец ресторана дрожал от страха. Кто посмеет им возразить? Это было чудовищное унижение. И все лишь потому, что я был суннитом. Этого я им никогда не прощу".

Столкнувшись с данной статистикой и подобными рассказами, читатель может подумать, что перспективы режима Асада ясны, как божий день. Раз чаша терпения суннитского большинства переполнена, волна "арабских революций" - та самая соломинка, которая переломит шею дамасскому "льву" (как переводится с арабского фамилия сирийского президента). Правда, возникает наивный вопрос. Если политика сирийского правительства учитывает интересы только алавитского меньшинства, а суннитское большинство настолько притеснено, почему же режим династии Асадов продержался практически 40 лет и не пал раньше?

Все дело в том, что схема "монополия алавитов" против "притесняемых суннитов" слишком упрощена, чтобы отражать реальный расклад сил в Сирии. Отметим для начала, что влияние религиозных и национальных меньшинств в Сирии - далеко не изобретение Асадов. Ставку на алавитов сделали еще французы в те времена, когда Сирия была подмандатной территорий официального Парижа. Впрочем, не только на эту общину. Например, для контроля над Сирией французами были созданы "Специальные войска", выполнявшие военно-полицейские функции. Состояли они из представителей религиозных и этнических меньшинств, прежде всего: 8 эскадронов черкесов, 6 эскадронов друзов, 3 эскадронов курдов и еще нескольких подразделений на этнической основе. В 1926 году подконтрольное Франции сирийское правительство возглавил черкес Ахмед Нами.

В борьбе Сирии за независимость большую роль сыграли представители религиозной общины друзов. Одним из первых руководителей независимой Сирии в марте 1949 году стал курд Хусни Аз-Заим, пришедший к власти в результате государственного переворота. Уже в августе того же года он был свергнут черкесскими воинскими частями. Несмотря на попытки некоторых последующих руководителей страны ограничить влияние этнических и религиозных меньшинств, к 1965 году именно они составляли две трети рядового и основную часть офицерского состава сирийской армии. Так что влияние этих общин в государственных, а тем более в силовых структурах - это давняя традиция, сложившаяся еще до эпохи Асадов.

Другим очень важным моментом является негласный общественный договор между руководством страны и национальными общинами. Приход к власти Партии арабского социалистического возрождения (БААС) в 1963 году, ставший прологом к появлению на политическом Олимпе отца нынешнего президента Хафеза Асада, означал не просто торжество алавитов и близких к ним общин. Он давал возможность для суннитов из глубинки потеснить старую суннитскую элиту. По сути, вся история страны при Хафезе Асаде прошла под знаком этого негласного договора. Сунниты всегда доминировали в руководстве правящей партии и правительстве. Среди известных суннитов, оказавшихся у власти на момент смерти Хафеза Асада в 2000 году были вице-президент Абдель Халим Хаддам, министр обороны страны Мустафа Тлас и целый ряд других известных функционеров.

Башар Асад, проводя перестановки в верхах, заменял "старую гвардию" своими людьми, но также не нарушал баланса сил. Более того, часто назначения делались именно в пользу суннитов. Можно вспомнить хотя бы кадровые решения первых лет президентства Башара Асада. Например, в январе 2002 года во главе Генштаба сирийской армии вместо алавита А.Аслана был поставлен суннит Хасан Туркмани. Немногим ранее главой Управления общей разведки вместо алавита А.Хаммуда был назначен суннит Х. Аль-Бахтияр. Супруга нынешнего президента, Асма Ахрас, также принадлежит к семье суннитской элиты. Кроме того, сунниты составляют основу экономической элиты страны, а также доминируют в партийном руководстве и правительстве. Главная сфера для алавитов - руководящие посты в армии и спецслужбах. Однако заметим, что даже в тех общинах, где профессиональная военная служба всегда была чрезвычайно престижна (например, среди черкесов), молодежь в последнее время чаще стала предпочитать уход в бизнес. Это один из симптомов того, насколько влиятельными в глазах населения становятся экономические элиты.

Спрос на независимость
Конечно, контроль за экономическими ресурсами всегда порождает желание политической власти. Однако суннитский бизнесмена наверняка понимают, что в Сирии, проводящей независимую политику, у них больше возможностей для развития. Падение нынешнего режима ослабит Сирию, погрузив ее в пучины межобщинной войны (подобную той, через которую уже проходил соседний Ливан) и отняв у нее возможность проводить самостоятельную политику. Например, влиять на ситуацию в упомянутом Ливане. Лидеры суннитской общины в этой стране ориентируются на Саудовскую Аравию, а значит, при них там будет работать саудовский бизнес, а не сирийский. В самой Сирии без прикрытия со стороны политического руководства страны иностранный капитал, обладающий большими ресурсами, легко оттеснит местный.

Стабильная и независимая Сирия может получить большие преференции, чем подконтрольная и идущая в русле политики западных держав. Сирия пока - единственная возможность для Ирана выйти к Средиземному морю. Вопреки ее воле Тегерану будет трудно оказывать влияние на Ливан. Поэтому Иран будет продолжать инвестировать средства в сирийскую экономику. В этом смысле заявления некоторых правых израильских политологов, видящих в недавних сирийских беспорядках "руку Тегерана", выглядят странно.

Все активнее интересуется отношениями с Сирией Турция. От противостояния эпохи 90-х две страны перешли к реализации целого ряда совместных проектов. Отношения с Саудовской Аравией у Дамаска складывались противоречиво. Первый визит Башара Асада в качестве официального преемника своего отца состоялся именно в Эр-Рияд. С другой стороны, большую часть 2000-х Саудовские дипломаты пытались оттеснить официальный Дамаск от рычагов влияния в Ливане. Главным противником Дамаска в саудовском руководстве считается принц Бандр бен Султан, ныне являющийся секретарем Совета национальной безопасности королевства. Впрочем, в последнее время можно было наблюдать также шаги Эр-Рияда и Дамаска навстречу друг другу.

Отсюда и позиция США. Если власти Египта удостаивались критики США еще с апреля 2010 года, то в отношении Сирии наоборот, заявления американских официальных регулярно смягчались. Заявления министра обороны США Роберта Гейтса о том, что сирийским военным, возможно, стоит последовать примеру коллег из Египта, которые своим невмешательством "создали условия для революции" здесь являются скорее исключением. С другой стороны, направление после шестилетнего перерыва в Сирию посла США и прекращение обвинений против сирийских официальных лиц в Международном трибунале по расследованию убийства ливанского экс-премьера Рафика Харири - гораздо более важные знаки.

Таким образом, США и ведущие политики ЕС интереса в дестабилизации в Сирии сейчас не проявляют. В том числе потому, что это негативно повлияло на и так неспокойную обстановку в соседнем Ираке, то есть лишило бы возможности использования его нефтегазовых ресурсов, а это уже немалый урон для стран Запада.

Модернизация по-сирийски
Отдельный вопрос в том, на кого в ближайшем будущем может опираться оппозиция внутри Сирии. С новыми молодыми правителями традиционно связывают надежды на политические реформы. В качестве аргумента в пользу подобной репутации часто приводят совсем незначительные детали. Вот, в Дмитрии Медведеве многие увидели либерала потому, что он ввел моду на ведение блогов госслужащими. Его сирийский коллега Башар Асад с юных лет увлекался компьютерными технологиями, а позже возглавил компьютерное общество Сирии. С его усилиями связывают появление в стране в 1998 году сети интернет, а в 2000 году - первой компании сотовой связи. Впрочем, путь молодого правителя к "модернизации" оказался весьма извилист. Отсюда - и несколько типов оппозиционеров, с которыми ему пришлось столкнуться.

Впервые надежды на "Дамасскую весну" появились у наблюдателей еще в июле 2000 года, когда Башар Асад занял президентский пост. Надежды эти частично оправдались. В ноябре того же года новый президент приказал выпустить из тюрем 600 политзаключенных. Позже такие шаги повторялись руководством страны - в том числе в отношении диссидентов левых взглядов. Впервые в стране было разрешено издавать газеты, независимые от правящей партии. Правда, такое право получили только три лояльные властям партии из "Национального Прогрессивного фронта", среди которых -сирийские коммунисты. Первые либеральные шаги нового президента породили надежду среди сторонников реформ. В стране стали создаваться "клубы друзей гражданского общества", в газетах то и дело появлялись письма либерально настроенной интеллигенции о том, что однопартийная система устарела, да и действовавшее в стране с 1963 года чрезвычайное положение пора отменить.

Впрочем, первая "Дамасская весна" продлилась недолго. Уже в феврале 2001 года власти начали закрывать политические клубы. Позже началось смещение слишком независимых редакторов газет и даже процессы против депутатов парламента, позволивших себе слишком вольные высказывания о правящей партии. В апреле 2001 года министр обороны страны Тлас назвал авторов петиций, требовавших от правительства либеральных реформ агентами ЦРУ и "врагами Сирии".

Модернизация в Сирии на деле вылилась в ряд экономических реформ (например, разрешении на работу в стране частных банков), а также замену "старой гвардии' - аппаратчиков, начинавших путь к власти вместе его отцом. Знаковым в этом смысле стал съезд сирийского отделения правящей партии БААС в июне 2005 года, когда из партийного руководства были выведены многие политические "зубры". Среди них оказались упомянутые нами ранее Тлас и вице-президент страны Хаддам. Последний, впрочем, сдаваться не собирался. Он покинул страну, а в конце того же года публично обвинил Башара Асада в причастности к убийству лидера ливанской оппозиции Рафика Харири. За это Хаддам был обвинен в Сирии в государственной измене, а его собственность в стране конфискована.

Среди функционеров, укрепивших свои позиции в эпоху "нулевых", чьи взгляды считались близкими к Башару Асаду, оказались спикер парламента Мухаммад Наджи Отари (Атари), в 2003 году занявший пост премьера и Фарук Аш-Шараа, многолетний глава МИД при Хафезе Асаде, в феврале 2006 года ставший вице-президентом страны. Последнего его предшественник Хаддам называл самым могущественным сирийским политиком, подчинившим своему влиянию Башара Асада. Интересно, что обоих фаворитов эпохи коснулись недавние беспорядки. Мухаммада Отари, после восьмилетнего пребывания в премьерском кресле, в марте этого года ожидала отставка. А Фарук Аш-Шараа оказался ответственным за переговоры с организаторами недавних беспорядков. Ряд информагентств распространило слух, что сирийский вице-президент был за сочувствие оппозиции ликвидирован собственными спецслужбами, впоследствии не подтвердившийся.

Две другие потенциальные опоры оппозиции - курды (беспорядки с их участием уже происходили в стране в 2004 году) и радикальные исламисты. Отметим, что Башар Асад в марте этого года пошел на уступки и тем, и другим. Курдам он пообещал наделение правами гражданства. Идя на уступки исламским консерваторам, он отменил собственный запрет годичной давности на ношение традиционной исламской одежды школьными учительницами.

Судя по всему, организаторы выступлений на местах воспользовались местными проблемами. Так, в Дараа давние противоречия между расселенными здесь суннитскими бедуинскими племенами и друзами не раз становились поводом для конфликтов.

Однако пока у сирийской верхушки неплохие шансы удержать власть. Давление извне пока невелико, выступления оппозиции не очень масштабны, а внутренние противоречия не достигли точки кипения. Так что Башар Асад может спать спокойно. Пока. Если это вообще возможно для правителей в неспокойное для "Большого Ближнего Востока" время.