новостной сайт о событиях в курдском регионе

Пресса ФРГ комментирует памятную дату в жизни Ирана - вторую годовщину фальсификации выборов 2009 года. Как уже сообщали СМИ, в воскресенье, 12 июня с.г., несмотря на задействование мощного репрессивного аппарата в лице полиции и сил безопасности, тысячи противников режима мулл вышли на улицы Тегерана, участвуя в демонстрациях. Они взяли призыву "Координационного комитета Зеленого движения" (ККЗД) для участия в так называемом марше молчания в память о событиях двухлетней давности. Особенностью манифестации являлся отказ от привычных атрибутов. Все помнили уроки "иранской весны" образца 2009 года.

В рядах демонстрантов не было знамен и лозунгов, никто не выкрикивал привычные слоганы – воздерживались от всего, что могло бы служить предлогом для применения к ним силы. Одно было неизменно: протест против власти, подчеркивает берлинский политолог иранского происхождения Бахман Нируманд. Два года назад народ на выборах воспользовался своим конституционным правом на самоопределение, призвал к реформам, уважению законов о защите прав человека и мер по демократизации политической системы. Режим отреагировал на требования вопиющей фальсификацией, жестоким насилием, применением пыток по отношению к активистам протестов, заключением многих из них в тюрьму.

ККЗД настоятельно призвал правительство признать право демонстрации и собраний, ставя в пример возможность протестного движения в Тунисе и Египте. Однако, как сообщает немецкая печать, сотрудники полиции и сил безопасности напали и на молчаливых протестантов. Члены милиции Басидж без разбора наносили дубинками удары по ним, хаотично выбирая кандидатуры для арестов. Подробности подобных акций приводятся на оппозиционном веб-сайте Kalameh. В сообщениях указано: сотни демонстрантов были арестованы. За последние два года счет арестованным и приговоренным к лишению свободы идет на тысячи. Последней жертвой режима стал 54-летний журналист Хода Сабер, который умер в минувшую пятницу после объявления голодовки в печально известной тегеранской тюрьме "Эвин". У него были проблемы со здоровьем, уточняет печать ФРГ. Когда его доставили в больницу Модаррес после того, как заключенный пожаловался на сердце. было уже поздно.

Протест его был связан с гибелью Хале Сахаби (предположительно, от ударов силовиков, за которыми последовал разрыв сердца) на похоронах ее отца, известного деятеля оппозиции, известного своими взглядами еще до исламской революции 1979 года Эзатоллы Сахаби. Погребение состоялось в июне с.г. и превратилось в результате вмешательства полиции в кошмарный спектакль, который повлек за собой цепь смертей. Хале Захаби, как ее отец из "национально-религиозной" группировки, участвовала в протестах, осуждавших выборы 2009 года и была приговорена к двум годам лишения свободы. В этом смысле она была последовательным продолжателем дела отца, многократно арестованного, которого в последний раз соотечественники видели в Германии в 2000 году в Берлине, когда он был участником Иранской конференции.

Тогда он был приговорен к четырем годам тюрьмы и жестоко избит. 3 июня с.г. США отреагировали на смерть Хале Захаби заявлением официального представителя Государственного департамента Марка Тонера. В заявлении отмечалось "заказное насилие в отношении дочери, скорбящей на похоронах отца", которое является лишь одним примером отношения правительства Ирана к своим гражданам. Это правительство регулярно оказывает насилие, осуществляя давление на них "сомнительными обвинениями, пытками, изоляцией от остального мира и отказывая им в осуществлении основных прав человека", отмечалось в заявлении.

Критики режима, даже находясь под пятой репрессий, не изменяют своим идеалам, указывают немецкие наблюдатели. Дополнительный импульс протестам обретен в ходе протестного движения в Северной Африке и на Ближнем Востоке.

"Арабская весна" поставила власть Ирана в затруднительное положение. Поначалу протесты в Тунисе и Египте официальным Тегераном вызвали ликование. Муссировалась идея о том, что "пробуждение ислама" в арабском мире не состоялось бы без иранского "будильника" образца 1979 года. В принципе, понятно, что любое народное движение, а тем более гражданская война в странах Персидского Залива могла бы сыграть на руку правителям Ирана: с волнениями пришло бы значительное ослабление антииранского фронта арабских стран региона. По мере развития протестов, особенно в Ливии, Йемене и Бахрейне, эйфория иранского режима то спадала, то поднималась. В конечном итоге, все свелось к любимой присказке Тегерана об американо-израильском заговоре. Ликование по поводу падения арабских деспотов Бен Али и Мубарака сопровождалось заверениями в солидарности с народом Египта и Туниса, восставших против диктатуры, коррупции и бесхозяйственности. Однако Тегеран, похоже, через некоторое время осознал: подобная позиция не стыкуется с его внутренней политикой жестокого подавления оппозиции внутри страны, которая протестовала в 2009 году по сходным причинам.

Пыл властей остудили в том числе демонстрации в феврале с.г. на тегеранской площади Азади, проходившие под лозунгами "Смерть диктаторам!", чем выражалась солидарность с народами Туниса и Египта, свергшими своих правителей. Полиция применила слезоточивый газ, неизвестные на мотоциклах избили участников акции протеста дубинками, в ход было пущено огнестрельное оружие, которое привело к ранениям трех демонстрантов. Десятки других были доставлены в больницы с травмами.

Страх того, что цепная реакция восстаний в арабском мире может достичь Ирана, уже подогретого организационно развитым и закаленным "зеленым" движением, привел к жесточайшей цензуре, срыву работы иностранных теле-и радиопрограмм, вещающих на фарси, а также к намеренным атакам интернет-соединений с внешним миром, насколько это возможно. Политика властей привела к тому, что, к примеру, о событиях в Сирии в настоящее время почти полностью неизвестно. В государственных СМИ повторяются догматы официальной линии: акции протеста в арабском мире инспирируются "империалистическим Западом и его местными лакеями".

Одновременно Тегеран видит в "арабской весне" свой шанс для упрочения позиций. В частности, режим мулл сыплет советами, как следует строить "истинно исламское государство", изначально примеряя на себя одежды всеисламского имама. Однако арабские страны не спешат признавать за Ираном ведущего актера на Ближнем Востоке, поэтому исполнитель роли региональной великой державы пока не определен, констатируют немецкие эксперты. Претендентов немало: Египет, Саудовская Аравия, Турция. Запад склоняется к упрочению альянса во главе с Саудовской Аравией, который выступает единым антииранским фронтом.

Примечательно, что с точки зрения Тегерана, арабские государства не могут быть объединены. По его представлениям, такие страны, как, к примеру, Бахрейн, которые расположены в непосредственной близости, имеют иной статус, чем отдаленные сотнями километров государства, как Ливия. Ситуация в Бахрейне особенно уязвима, потому что 70 процентов его жителей - шииты, а страна управляется суннитами. Бахрейн, как утверждает Иран на протяжении десятилетий, является частью его территории, суверенитет Бахрейна признан Тегераном только в семидесятых годах. Однако сильны еще консерваторы Ирана, по-прежнему считающие Бахрейн иранской собственностью. Арабский мир опасается, что Иран использует благосклонность бахрейнских шиитов как приглашение "навести конфессиональный порядок". Это означает еще большее влияние Ирана, чего арабы ни при каких условиях не допустят. К примеру, в последние недели страны Залива дважды протестовали против иранского вмешательства в дела региона.

Иран давно проявляет интерес к отношениям с Египтом, считая, что его мирный договор с Израилем – дело поправимое. Отметим, что в последние годы были предприняты неоднократные попытки восстановления дипломатических отношений с Египтом, особенно в период президентства Мохаммада Хатами, однако Иран до сих пор терпел неудачу. Видимо, с революционными преобразованиями в Египте иранские власти связывают надежды на восстановление дипломатических отношений с этой страной. Сложнее обстоит вопрос о соперничестве с Саудовской Аравией, которая также видит себя в ведущей роли в исламском мире. Не менее проблемными являются отношения Ирана с государствами Персидского залива. Дипломатические отношения с Кувейтом в настоящее время усложнились в связи с оглашением недавно смертного приговора в отношении двух иранцев по обвинению в шпионаже и выдворением трех дипломатов.

Совершенно иначе строятся отношения Ирана с Сирией и Ираком. Влияние Ирана на Ирак остается значительным. В Багдаде, как отмечают немецкие наблюдатели, практически ни одно важное решение не принимается без предварительного согласования с Тегераном. Это влияние может увеличиться после окончательного вывода иностранных военнослужащих. Тесную связь между Ираном, Ираком, Сирией, "Хизболлой" и Хамасом, которая называется шиитской осью, Тегеран пытается использовать как главный инструмент в усилении своей роли как региональной сверхдержавы. При вероятной смене режима в Сирии эта структура способна развалиться, и стратегические планы Тегерана окажутся под угрозой. Между Тегераном и Дамаском заключен договор о дружбе, которая имеет большое значение для обеих сторон - для Сирии, в первую очередь, с точки зрения хозяйственных реалий, для Ирана - политических. Тегеран видит Дамаск в качестве плацдарма, чтобы, взяв в союзники " Хизболлу" в Ливане и Хамас в Палестине, влиять на процесс мирных договоренностей на Ближнем Востоке. Ирану чрезвычайно важно, чтобы его считали наиболее влиятельным государством на Ближнем Востоке и шли к нему на поклон в надежде на то, что именно он разрешит израильско-палестинский конфликт – ключевой для судеб не только данного региона. Именно поэтому Тегеран попытается сделать все, чтобы предотвратить смену режима в Сирии. С этой целью он передает Дамаску свой опыт подавления оппозиции, снабжает его оборудованием для мониторинга и устройствами для фильтрации и отслеживания интернет-соединений.

Подобная практика отслеживания отрабатывалась Ираном не один год и не только на территории страны. Два года назад, в связи с выборами в Иране, активность иранских спецслужб отмечалась в ФРГ. В те дни немецкие СМИ пестрили заголовками "Иранские агенты в Германии". Причина не в истерии, которую, по мнению официального Тегерана, сознательно нагнетали в ФРГ отдельные представители иранской диаспоры, насчитывающей, по разным оценкам, от 110 до 120 тыс. человек. С разоблачениями действующего иранского режима выступило в журнале "Панорама" телеканала ARD высокое официальное лицо – руководитель Гамбургского земельного ведомства по охране Конституции Манфред Мурк. По сообщению давшей развернутый комментарий берлинской AD HOC News, М.Мурк указал, что иранские спецслужбы активизировали работу в Германии, особенно в Гамбурге, направленную против тех, кто не согласен с действиями нынешнего режима. Он не исключил того, что представители спецслужб постоянно находятся среди демонстрантов на улицах Гамбурга и других городов, чтобы отслеживать наиболее активных противников Ахмадинежада. При этом М.Мурк подчеркнул, что "у нас есть доказательства" подобной деятельности, включая видеосъемку, которую ведут агенты, чтобы "установить личности участников акций протеста". Это – один из методов работы иранских спецслужб против живущих в Германии критиков действующего режима, указывает AD HOC News: после того, как личности демонстрантов установлены, на их родственников в Иране оказывается воздействие, чтобы заставить активистов в ФРГ прекратить протесты в Германии против сфальсифицированного переизбрания. Одновременно в ходе телепередачи было указано, что ARD направил соответствующий запрос в МИД ФРГ, и ведомство письменно подтвердило, что "иранское правительство постоянно требует ограничить свободное волеизъявление иранцев, проживающих в Германии".

Требования совмещаются с политическими провокациями. Последние недели оказались богаты на таковые. 31 мая с.г. Иран отказал правительственному самолету Ангелы Меркель, на котором канцлер направлялась с визитом в Индию, в пролете через свое воздушное пространство. Несмотря на то, что разрешение на пролет немецкого правительственного борта было выдано Тегераном еще перед отправкой из Берлина, едва самолет вошел в воздушное пространство Ирана, от иранской службы управления воздушным движением пришло указание немедленно прекратить дальнейший полет в связи с отсутствием необходимого разрешения. Самолет около часа кружил над озером Ван на востоке Турции. Переговоры пилотов с иранскими диспетчерами проходили крайне напряженно. Разрешение на пролет канцлера над Ираном пришло буквально в последнюю минуту: у самолета уже была выработана значительная часть горючего и, если бы промедление было большим, он был бы вынужден сесть для дозаправки в Анкаре. В связи с двухчасовым опозданием в Нью-Дели переговоры Ангелы Меркель с премьер-министром Индии Манмоханом Сингхом были отменены и перенесены на более поздний срок. "Такого со мной еще не было", - прокомментировала канцлер воздушный инцидент над Ираном. Как комментирует ряд западных наблюдателей, видимо, таким образом иранский режим напоминал Ангеле Меркель, что она в свое время вела двойную игру. С одной стороны, солидаризировалась с мировым сообществом в вопросе о санкциях по отношению к иранской ядерной программе. С другой стороны, давала "добро" на поставку немецких высоких технологий, которые применялись на ядерных объектах, а также для отслеживания активистов оппозиции, в том числе с помощью оборудования немецкой компании Siemens.

Иранские сюрпризы немцам происходят и на земле. По сообщению полицейского управления Франкфурта-на-Майне, 8 июня с.г. на южном вокзале города Заксенхаузена был задержан 29-летний иранец, который, как подозревают немецкие силовики, является специально подосланным иранскими спецслужбами. На одной из стен вокзала он написал провокационные призывы против иностранцев. Полицию заинтересовал факт ввиду того, что задержанный и сам является иностранцем. С высокой долей вероятности, он действовал по команде организаторов провокации, имена которых сейчас уточняются. Следы ведут в Тегеран, указывают работники германских спецслужб.

От шаха через аятоллу к муллам – принес ли этот путь иранскому народу что-либо еще, кроме глубокого разочарования, задают вопрос немецкие СМИ, наблюдая за процессом активизации иранских спецслужб. Обладатель солидного досье на этот счет – сотрудник NDR (Norddeutscher Rundfunk Presse und Information) Ральф Плессманн указывает, в частности, что иранская разведка пыталась, по свидетельству ведомства по защите Конституции в Гамбурге, осуществлять вербовку в Германии. Говорится, в частности, о берлинце - человеке иранского происхождения, названного Рахим Торкашванд, которого вынуждали к сотрудничеству. Из него спецслужбы, что называется, выбили согласие после того, как он, прибыв в Иран, был арестован и освобожден после недельного содержания только на условиях постоянного шпионажа за деятельностью диссидентов в Германии. Лишь из-за страха того, что мне не позволят вернуться в ФРГ, я вынужден был дать согласие, приводит немецкая пресса признание Торкашванда. Эти и подобные факты стали предметом пристального изучения Федеральной прокуратуры, которая проводила расследование о деятельности иранских сотрудников разведки о формировании сети информаторов в ФРГ.

Эксперты ФРГ напоминают об иранской оппозиции, рассеянной по миру и в которую иранские спецслужбы пытаются внедрить своих агентов, чтобы подорвать ее изнутри. В частности, ссылаются на Амира Шадияреха, руководителя частного канала новостей Pars TV в Лос-Анджелесе. Покинувший Иран около 30 лет назад, дипломированный инженер вначале основал в США иранское радио, а затем и круглосуточный канал новостей, действующий уже более десяти лет. "Мы видим себя в качестве оппозиции существующему режиму в Иране, - указывает шеф Pars TV. – Мы бы очень хотели, чтобы виновные в разгоне и особенно в расстреле демонстрантов были названы поименно. Включая и их адреса. Но мы не призываем к убийству виновных. Мы хотим, чтобы было ясно, чего мир может ожидать от Ирана и каких последствий должен опасаться правящий режим". На вопрос, следует ли ожидать эскалации насилия в Иране, Амир Шадиярех указал, что предполагает новый всплекск "борьбы за власть в рамках различных ветвей режима", в том числе и действиями спецслужб. Протесты в долгосрочной перспективе не прекратятся, прогнозирует он дальнейшее развитие событий. Он указывает также на бесперспективность переговоров западных стран с режимом, поскольку тот "является иллюзией" и пародией на демократию, и это особенно очевидно проявилось в массовом протестном движении после оглашения итогов президентских выборов два года назад. В подобном контексте деятельность иранских спецслужб – расправа с неугодными, в том числе и силами спецслужб и иранской диаспорой в США, Германии и других странах Запада.

Эту же тенденцию, неизменную в течение последних леть, отмечает Ширин Эбади, лауреат Нобелевской премии мира (2003), которая, живя в Тегеране, с одной стороны, будучи адвокатом, с 1965 года пытается реформировать правовую систему , с другой, использовать все имеющиеся возможности и в рамках существующей судебной системы защитить, насколько это возможно, права человека. "Чем глубже пропасть между народом и государством, тем более жестоким становится режим", указала Эбади, которая, как известно, не принадлежит ни к одной из политических партий и преследует одну цель: "Мой протест направлен исключительно против нарушения основных прав человека, я протестую против жестокости по отношению к народу Ирана". Запад, по ее мнению, может выразить свой протест. "Несколько лет назад это уже случилось, но не потому, что были нарушены права человека, а потому что имели место террористические акты, такие, как убийства в ресторане Mykonos".

Расшифровывая слова Эбади, уместно напомнить о заметном охлаждении взаимосвязей ФРГ и Ирана в 1992-1999 гг, связанном с оглашением приговора на так называемом процессе Mykonos в апреле 1997-го, когда Берлинский суд установил иранское участие в покушении на убийство. Речь идет, напомним, о событиях 17 сентября 1992 г., когда в греческом ресторанчике Mykonos на Пражской улице были застрелены четверо курдских политиков: генеральный секретарь Демократической партии Курдистана Садег Шарафканди и представители партии в европейских странах. Они прибыли на проходивший тогда в Берлине конгресс социалистического интернационала. По заданию иранской службы безопасности VEVAK руководитель берлинского филиала Хизболлы Казем Дараби, живший в Германии с начала 80-х, выследил политиков – противников тегеранского режима с помощью ливанцев Аббаса Раеля, Джозефа Амина и Мохамеда Атриса. Организатором операции был иранец Абдоль-Рахам Бани-Хашеми, известный ее участникам под псевдонимом Шариф. Сразу после убийства он исчез и поэтому избежал уголовной ответственности. Суд в Берлине приговорил Дараби и Раеля к пожизненному заключению. В ходе следствия было неопровержимо установлено, что убийство носило заказной политический характер и "приказ на него поступил лично от высшего правоведа Ирана Сеида Али Хаменеи и бывшего президента Ирана Али Акбара Хошеми Рафсанджани", как дословно сказано в обвинительном приговоре. Однако события на Пражской улице на этом не завершились. 20 апреля 2004 года на месте убийства была установлена памятная доска в память о жертвах. Под именами погибших – строка: "Они умерли в борьбе за свободу и права человека". Она спровоцировала письмо тогдашнего бургомистра Тегерана Махмуда Ахмадинежада бургомистру Берлина Клаусу Воверайту, в котором эти несколько слов названы оскорблением, нанесенным Ирану.

Понятно, что процесс Mykonos не прибавил немецкого доверия к курсу и политическим притязаниям руководителей Ирана на протяжении многих лет. Тем более, что эксперты ФРГ свидетельствуют: контроль режима чувствуется в усиливающейся цензуре СМИ, дискриминации женщин, давлении религиозных институтов. Государству, где есть подобное насилие, не следует помогать, – с ним надо бороться. Насилие в государстве может быть оказано, по мнению Эбади и других видных правозащитников Ирана, и при содействии компаний Nokia и Siemens, которые продали режиму современное программное обеспечение, с помощью которого официальный Тегеран имеет доступ к мобильной связи.

Политолог Даниал Илхакнипур, выходец из семьи иранских политических беженцев, отмечает, что многие представители иранской диаспоры в ФРГ с беспокойством воспринимают события в Иране. Зная, что телефонные разговоры прослушиваются спецслужбами, мы, чтобы отвести от родственников беду, даже не пытаемся спрашивать, какова политическая обстановка, говорят они. На другом конце провода успокаивают: "Все хорошо, все хорошо". Это условный знак для гамбуржцев. Подобное выражение означает: еще хуже, чем было прежде.

Один из ведущих в ФРГ знатоков ближневосточных проблем, руководитель Фонда исследований и политики, профессор Фолькер Пертес дал экспертную оценку происходящему. В частности, он отмечает, что иранское общество устало от режима мулл и созданного ими "железного занавеса" и вполне созрело для коренных перемен. Они были ярко обозначены два года назад в ходе протестов против фальсификации президентских выборов и продолжаются сегодня. "Я полагаю, что молодое поколение, в особенности подростки, хочет иметь страну, которая не является изолированной, - подчеркнул эксперт. - Они хотят экономического роста и экономического прогресса, который подразумевает и научно-технический". Но не желает войн, к которым их готовят во имя амбициозных целей режим. Тем более, что иранцы уже были участниками и свидетелями таковой – 8-летней войны с Ираком.

Молодежь, которая сегодня протестует в Тегеране в память о событиях двухлетней давности, не хочет больше революций, поскольку нация в лице ее старшего поколения помнит кровавую баню 30-летней давности. Этим объясняется стремление миллионов иранцев к переменам, прежде всего, в системе управления государством, подчеркнул Ф.Пертес. То, как поступает власть с демонстрантами, свидетельствует о том, какие цели она преследует.

Использованы данные taz, ZDF, Financial Times Deutschland.