новостной сайт о событиях в курдском регионе

Мехмет Али Биранд, турецкий журналист, однажды сказал: до тех пор, как Турция избегает решения курдского вопроса, она никогда не станет "звездой" в регионе и будет оставаться "хромым гигантом". На протяжении более 30 лет, курдский вопрос составлял самый серьезный вызов для турецкого общества и турецкого государства. Успех зарегистрированной курдской партией Мира и демократии (БДП) на июньских выборах 2011 года - почти в два раза увеличившей число своих мест в парламенте с 20 до 36 - знаменует собой важное новое развитие. Похоже, что курдское меньшинство в Турции и, следовательно, курдский вопрос, теперь займут центральное место в турецкой внутренней политики и будут иметь серьезные последствия во внешней политике.


Армия Турции является второй по величине в НАТО. Тем не менее, она не смогла победить партизанские отряды запрещенной Рабочей парии Курдистана (РПК), которые боролись против нее на протяжении более трех десятилетий. . Несмотря на захват и заключение в 1999 году Абдуллы Оджалана, основателя и лидера РПК, организация по-прежнему активна и процветает. Следовательно, в то время как турецкое правительство усердно способствовало во внешней политики региональному миротворчеству в рамках своей политики "ноль проблем", оно не смогло положить конец конфликту на своем собственном заднем дворе.
 

Одно из основных объяснений долговечности РПК: ее постепенное и постоянное развитие из маленькой террористической организации в большое этно-национальное движение, которое резонирует с большинством курдского населения Турции (около 20 процентов от общего населения Турции). Это произошло из-за слияния региональных событий и тактических и стратегических сдвигов среди самих курдов, проникновения духа времени в элиту Турции, и турецкое общество в целом.

Из регионального угла, события в соседнем Иракском Курдистане решительно повлияли на турецких курдов. Действия иракских курдов, известных в панкурдском дискурсе как "южные курды ", пересекались с интересами их братьев в Турции по ряду важных моментов: в середине 1970-х, когда создание РПК совпало с войной между иракскими курдами и баасистским режимом, с созданием штаб-квартиры РПК в иракском Курдистане после отступления иракской армии в 1992 году, и в 2004 году возобновление курдской борьбы в Турции после закрепления курдского субъекта в Ираке. Кроме того, на протяжении многих лет граница между Турцией и Ираком размыта, она становится все более и более пористой и тем самым облегчает обмен идеями и тенденциями между двумя курдскими общинами. Вообще, ослабление классической парадигмы национального государства и рост мультикультурализма как предпочтительной нормативной ценности требует признания курдской идентичности и культуры в Ираке и Турции.

После подавления курдских восстаний 1920-х и 1930-х годов и вплоть до 1970-х годов в курдском регионе Турции был почти полный штиль. Курдская идентичность, язык и национальность были почти полностью подавлены властями. В середине 1970-х, однако, рост РПК покончил с десятилетиями молчания. Изначально РПК присоединилась к турецким левым, их разочарование в отсутствие солидарности по курдскому вопросу, подкрепляемое курдским партикуляризмом, придало отличительную форму курдским национальным претензиям. Затем, в 1982 году, РПК инициировала трехступенчатую программу для того, чтобы достичь своих целей: этап А, который должен был продлиться до 1995 года, был сосредоточен главным образом на внутренней борьбе в самом курдском обществе. На этапе B (1995-2000), должна была быть создана сильная партизанская армия, и освобождена от турецких властей территория для ведения борьбы. Стадия C должна была начаться в 2000 году всеобъемлющим вооруженным восстанием в самом сердце курдского региона.

Хотя по пути произошли многие изменения, курды в Турции находятся на измененной стадии C. Три фактора внесли свой вклад в строительство сильного национального движения: партизанская армия с прочной базой в иракском Курдистане, политическая партия, которая обеспечивает защиту мест в парламенте, несмотря на 10-процентный барьер, предназначенный для недопущения отдельных партий к представительству, и национальное движение, которое набирает силу, и выразилось в аналогичной интифаде народном восстании в течение последних нескольких лет, известном по-курдски как серхильдан.

Одновременно с этим, курдское национальное движение внесло изменения и в свои методы работы и официально заявленные цели. Хотя влияние Оджалана все еще ощущается из тюрьмы, его захват освободил РПК от лидера, который вел себя как диктатор. РПК в основном прекратило свои теракты против турецких и курдских гражданских лиц, и сейчас в основном ориентирована на турецких военных. Более того, партийными идеологами включен отказ от требования независимого курдского государства, что придает большую тактическую и, возможно, даже стратегическую гибкость. Курдские требования теперь состоят из спектра мнений: некоторые голоса призывают к автономии в рамках турецкой федеральной структуры, в то время как другие настаивают на культурных правах, сопровождаемых более справедливым распределением власти и ресурсов. Курдские ораторы сформулировали эту позицию после выборов 12 июня, когда, в своих победных выступлениях, они заявили, что Турция должна изменить свое понимание "братства" на "партнерство" между турками и курдами.

Свидетельства изменений изнутри турецкого истеблишмента также всплыли в течение последнего десятилетия. В предыдущие годы, официальный подход к курдское проблеме состоял из трех частей: отрицание существования курдской проблемы, полагая, что военное решение и уничтожение РПК решит (несуществующую!) проблему и сведет на нет необходимость идти на уступки курдам, и представление курдского вопроса гражданам Турции и в миру, как не более чем проблему терроризма. Эта тактика стремились увеличить внутреннюю поддержку действий правительства и привлечь иракских курдов и Соединенные Штаты к борьбе с РПК. Однако, с приходом к власти в Турции Партии справедливости и развития (АКП) в 2002 году, подход правительства к курдам заметно изменился.

В то же время, новый курс премьер-министра Реджепа Тайипа Эрдогана был полон противоречий. Публично, он признал существование курдской проблемы; курдам были предоставлены определенные культурные права; обсуждались финансовые решения для заброшенного курдского региона, который продолжает страдать от нищеты и отсталости, а в октябре 2009 года он объявил политику "открытости", предназначенную на то чтобы амнистировать членов РПК. Последняя инициатива - помилование членов РПК, проживающих в Ираке, с треском провалилась (только 34 члена РПК, проживающих в Ираке, были помилованы реально). Эта неудача может быть связана с тем, что Эрдоган никогда не имел в виду полностью реализовать ее или, наоборот, с резкой оппозицией турецких националистов, что привело к турецко-курдскому насилию.

Избирательная кампания июня 2011 года отмечена дальнейшим отступлением в позиции Эрдогана. Он реанимировал традиционный дискурс, отрицающий существование проблемы, выдвигая на первый план исламистские мессиджи, долженствующие объединить курдов и остальную часть общества общими целями (в качестве альтернативы партикуляристской курдской национальной солидарности), а также укрепив мессидж турецким националистам. В целом, подход Эрдогана привел к отчуждению значительной части курдской общины и толкнул их в руки БДП.

Успех БДПприводит курдский вопрос в Турции на еще один перекресток. Курды требуют конституционного признания как этнокультурного коллектива, которое будет проявляться в предоставлении автономии курдскому юго-востоку, и признания курдского языка в качестве второго официального языка государства. Они также настаивают на освобождении Оджалана и объявление амнистии членам РПК. Новая курдская реальность представляет дилемму для Эрдогана, так как он будет нуждаться в курдской поддержке, когда он попытается вылепить новую конституцию страны, что является его главным приоритетом. Выполнение курдских требование при проведении конституционной реформы, скорее всего, вызовет гнев турецких националистов. Но если он не сможет снискать благосклонности курдов, он рискует вспышкой курдского насилия, что, среди прочего, будет препятствовать его попытке изменить конституцию.

В ретроспективе, турецкая армия не смогла победить РПК потому, что давно запрещенная и столь поносимая организация стимулировала материализацию аутентичного, хотя и все еще растущего, национального движения. Более того, тюремное заключение Оджалана не ослабило движение, а, скорее, укрепило РПК, и сделало его (курдским) национальным героем. Что касается недостатков внешней политики Турции, то усилия по урегулированию региональных конфликтов не дали эффекта из-за подавления курдского национального движения. Что же до послаблений при Эрдогане относительно выражений курдскости в Турции, то он вселил надежды на дальнейшие существенные изменения. Невыполнение этих ожиданий стало еще одним предметом спора.

Турция сегодня является домом бесспорно сильного курдского национального движения. Турецкое правительство уже не может спрятаться за знаменем борьбы с терроризмом в Турции, и им придется непосредственно сталкиваться с фундаментальными и спорными вопросами, касающимися социальной и политической идентичности страны, политического устройства государства, распределения власти и ресурсов, и места "другого" изнутри. Преодоление этих препятствий, превратит Турцию в политического гиганта, в то время как неудачи могут спровоцировать широкое курдское восстание, со всеми внутренними и региональными последствиями, которые придут с ним.