новостной сайт о событиях в курдском регионе

Михаель Рубин – циничный и провокационный автор, но все-таки его цинизм чрезмерен для элитарного американца, человека по воспитанию хоть как-то связанного определенным уровнем политической культуры. Прочитав одну из его  публикаций на смерть Каддафи, я даже усомнился, что он урожденный американец, благо человек с такой фамилией может быть практически из любой страны мира. Но нет, родился в Филадельфии, закончил Йельский университет (тот же, что и Джордж Буш-младший), диссертация по Ирану (почти востоковед), работа в американских СМИ, множество журналистских наград, в том числе и награда Совета по этике и международным отношениям Фонда Карнеги. Все O’k.

Все, кроме предельно прагматичного и циничного подхода. Название его публикации в "The Enterprise Blog": "Международное правосудие должно держаться от Ливии подальше". Главный тезис: убили Кадддафи и слава богу, потому что иначе с ним было бы много возни. "Мы должны радоваться, что Каддафи мертв".
Михаель Рубин – скряга, переживает, что "международное правосудие превратилось во многомиллиардную индустрию, в которой суды тянутся годами, а справедливость наступает редко". Медленно работают. Ему бы ознакомиться с опытом работы сталинских троек, где кара наступала почти мгновенно, часто в тот же день. А так одни проблемы: "Сербский диктатор Слободан Милошевич умер в тюрьме, проведя там более четырех лет после начала суда" Видимо, его беспокоит, стоило ли так долго тянуть? Хотя материалы суда – это сотни томов, которые стоило бы проанализировать, чтобы понять, что же  происходило в  Сербии.  В конечном итоге, это будет сделано, и суд истории скажет свое веское слово. Это и будет справедливость, а в текущей жизни слишком много привходящих политических и неполитических интересов, которые блокируют вынесение справедливого решения.

В какой степени один человек, даже если его кто-то назвал диктатором, что не приложимо к фигуре сербского лидера, ответственен за ситуацию в многоэтничной и поликонфессиональной стране?
Диктатура – это форма политического устройства, которой иногда нельзя избежать, иначе последствия для страны, для ее народа или народов будут много хуже, чем издержки самой суровой и бесчеловечной диктатуры. В России сейчас много споров об этом. В центре споров фигура Сталина. Сталин был в отличие от Слободана Милошевича реальным диктатором, который мог развернуть страну в любую сторону, но без созданной им жесткой, безумно жесткой системы СССР вряд ли победил бы в войне с фашизмом, что с декабря 1941 года прекрасно понимали западные демократии, оказавшиеся перед лицом смертельной германской угрозы. Хотя есть пример Франции: она проиграла войну – и ничего. Все на месте от Версаля до Эйфелевой башни, а что осталось от Ленинграда и Сталинграда, особенно если взять их жителей? Что осталось и Мисураты и Сирта? Но виноват проигравший, победителей не судят, хотя часто и победители не утруждают себя судом.

Диктатура – это не преступление, это – одна из форм политической организации страны, одна из форм власти. Преступлением могут быть, а могут и не быть действия властей, если они оказались по существу преступными. Если бы, конечно, диктатура сейчас установилась в США, то это, скорее всего, было бы преступлением, но и там на будущее  не стоит зарекаться, что объективная потребность в ней никогда не возникнет.
В чем был виноват Муаммар Каддафи? На этот вопрос должен был ответить суд, потребовалось бы ему на это пять, или десять, лет в Гааге, или в другом месте. Сейчас обвинения Каддафи – это лишь частные мнения. "Мы были нищими при Каддафи", - говорит один бедуин, но разве мало нищих при Обаме? Да и вряд ли он разбогатеет при преемниках Каддафи. "Он преследовал своих политических противников", - говорит другой ливиец, а где их не преследуют: США лидируют по числу заключенных, есть среди них и те, кто ненавидит общественный строй, существующий в Америке, и даже пытался его разрушить. Каковы издержки мятежа против Каддафи, сколько жертв? Можно ли их все списать на него? Сколько погибло с обеих сторон, сколько мирных жителей? Должен ли правитель, даже авторитарный, по первому (или десятому) требованию своих противников  складывать к их ногам властные полномочия? Почему Запад однозначно требовал ухода Каддафи, но не предложил какую-то международную форму управления Ливией, при которой противостояние было бы устранено (почему он предпочел, чтобы говорили только мятежники, которым была уже обещана всестороння, в том числе и военная, помощь), а Ливия действительно бы демократизировалась, а не была бы отдана на разграбление толпам, влекущим страну к новой, еще более жесткой диктатуре? Ведь был же в Совбезе ООН консенсус. Предлагались же компромиссные варианты разрешения ливийского кризиса, но был  предсказуемо выбран наиболее жесткий, и в этом конечном выборе есть прямая вина Запада. Запад сейчас повторяет свой пагубный сценарий в Сирии. Есть ли соответствующие международные механизмы, и не были ли действия НАТО грубым, вначале политическим, дипломатическим, а затем и военным, диктатом? Это и многое другое должен был бы исследовать суд?

Михаель Рубин не прав, когда мотивирует скорый суд тем, что жертвы диктатора не могут обрести спокойствие, пока тот жив, ссылаясь на мнение заслуженного арабиста: мало ли что высказывают в кулуарах люди, талантливые в одном, но совершенно не развитые в другом.
Существуют процедуры, о которых   Рубин прекрасно знает, но, по его мнению, они лишние: "Суды инфицируют открытые раны и редко приносят облегчение". Суд на Саддамом Хусейном не был доведен до конца, причем это было сделано сознательно оказавшимися у власти политиками-шиитами (а оказывается, им еще в этом содействовали, если не подталкивали в этом направлении американские советники), чтобы курдская проблема не получила должного звучания. Да, это могло бы обострить курдскую проблему, но, скорее всего, если бы Анфаль и другие преступления Саддама Хусейна и его режима получили бы должную оценку и освещение, не было бы споров вокруг территорий, арабизированных преступным режимом, люди бы в Ираке понимали, что справедливость должна быть восстановлена, несмотря на то, что есть силы которые в этом не заинтересованы. А сколько зла Саддам сделал арабам-суннитам, что вообще не прозвучало, как-будто все они были с ним заодно? Это сильно ослабило суннитскую сторону. А что американцы сделали с Фалуджей? Именно то, что Каддафи не дали сделать с Бенгази. Правильно, что защитили Бенгази, но Западу следовало бы одновременно умерить пыл повстанцев, склонить их к компромиссу, а не разжигать их амбиции. Особенно это относится к завершающей фазе боевых действий в Ливии, когда необходимо было убедить стороны отложить оружие и заняться переговорами, даже если бы это, в конечном итоге,  привело к разделу Ливии на органичные, самодостаточные части. Через год или два это будет казаться лучшим выходом из ситуации.

Нигилизм советников типа М. Рубина, а он был в иракскую кампанию одним из небольших, но важных винтиков, привел к тому, что многие процессы в Ираке, несмотря на разрушительную войну и ее еще более ужасные последствия, так и не были доведены до нормального решения и они еще окажут свое негативное влияние на ситуацию в этой стране. Попустительство американских оккупационных властей, их (как видно, из позиции Рубина глубоко встроенный) правовой нигилизм привели к тому, что много неразорвавшихся бомб осталось в теле Ирака, и ждут своего часа. Часть из них рванет уже в январе 2012 года, когда американские войска будут за его пределами, а их возвращение в Ирак будет уже невозможным. Какие-то взорвутся и в качестве прощального салюта, судя по недавней фетхве муллы Садра, которая не оставляют сомнений (правда, их и не было у реалистов), кем большая часть правящей шиитской коалиции считает  американцев – "оккупантами". Все те же сцены буйной радости, что показывали в Ливии, повторятся в Ираке после того, как американский диктат, т.е. власть, будет окончательно устранен.

Что помешало довести суд над Саддамом Хусейном до конца? Сугубая политическая необходимость: одним надо было расчистить место, другим лишить суннитов лидера, третьим успеть до очередных "демократических" выборов, и т.д. Многие не хотели, чтобы весь объем информации был зафиксирован для общего пользования, чтобы был создан такой юридический "викиликс". Естественно, что мало кто думал об Ираке, о  том, как воссоздать условия для реального восстановления страны, которая в силу объективных причин явно не может функционировать на основах западной демократии, хотя бы потому, что там доминирует принцип все или ничего, а так не может быть в полиэтнической стране, где на квази-западных принципах почти 50% населения обречены вновь, как при Саддаме, ничего не иметь. США уходят, не оставив в Ираке никакого наследства развитой демократии. Опыт оккупации Германии и Японии повторить не удалось. В Ираке есть островок развития. Это – Курдистан, "другой Ирак", но это – случайный (с точки зрения редкого счастья, которое выпало многострадальным курдам) плод предвоенных лет, паузы, вызванной неопределенностью в отношениях Запада с постсоветской Россией, которая возникла в 1990-ые. Тогда одни наживались на программах "Нефть в обмен на продовольствие", другие использовали это время для дожития, не заблуждаясь в том, чем все кончится, а курды не без потрясений и при международном участии начали строить свой дом, впервые за последние несколько сот лет.
Иракский Курдистан – это, к сожалению, случайность, о сохранении которой в Вашингтоне вряд ли кто думает. По крайней мере, почти ничего не сделано для этого. И уж точно ничего не сделано в рамках международного права, хотя были прецеденты международного урегулирования во Вьетнаме и Камбодже.  Видимо, это – тот опыт, который Рубин и его молодые коллеги относят к архаическим временам, периоду романтизма, как и всю оставшуюся от Второй мировой войны международно-правовую надстройку.

То, как сами американские военные и политики расценивают результаты десятилетия войн на Ближнем Востоке, хорошо видно из того, что они, как и их коллеги по НАТО, предпочли не "вторгаться" в Ливию. Это – самая яркая оценка итогов иракской кампании: США вынесли из нее урок, научились минимизировать свои потери, но это не имеет никакого отношения к демократии и правосудию или к нуждам ливийского народа.
Михаель Рубин отражает настрой американской интеллектуальной верхушки, чей прагматизм не знает границ и ограничений, основанных на праве. Цель оправдывает средства. И если цель выбрана, то правосудию в эти дела уже лучше не лезть.