новостной сайт о событиях в курдском регионе

Нынешняя вспышка федералистских деклараций и контрдеклараций в Ираке ставит перед нами серьезный вопрос: с чем мы имеем дело, со "вторым дыханием" идеи федерализма, которая в конце концов преобразит Ирак, или с ее предсмертной агонией? Нечего и говорить, до какой степени вопрос этот непосредственно касается курдов.

Конституция, принятая на референдуме 15 октября 2005 года, прокламирует Ирак как федеративное государство. При этом, на момент составления конституции в нем был лишь один регион, признанный федеральным – Курдистан; однако конституция предполагает, что в дальнейшем будут образованы другие регионы в результате свободного волеизъявления провинций. Статья 119 конституции Ирака гласит:
"Одна или несколько провинций имеют право на организацию в регион на основе запроса на голосование на референдуме, представленного одним из следующих двух методов:
Первый: просьба одной трети членов совета от каждой провинции, намеренных сформировать регион.
Второй: просьбы одной десятой избирателей от каждой из провинций, намеренных сформировать регион." Статья 121 дает региональным властям столь широкие права, что в случае противоречия между региональным и федеральным законодательством по отношении к предметам, находящимся вне исключительного ведения федерального правительства региональные власти имеют право корректировать национальное законодательство в этой области. Предметами же исключительного ведения федеральной власти, согласно статье 110, являются: внешняя политика; национальная безопасность (армия); налоговая, таможенная и финансовая политика; стандарты, меры и вес; вопросы гражданства, натурализации, права на жительство и на политическое убежище; политика вещания и почта; инвестиции, бюджет, статистика и переписи.

Принцип федерализма – общераспространенный в современном мире (федерациями являются 70% современных государств), но в иракскую конституцию он был внесен под сильнейшим давлением курдов. Курды же оказались единственной силой, последовательно заинтересованной в его реализации. В результате, многое так и осталось на бумаге: никакого федерального государства в Ираке не существует, а существует централизованное государство с одним регионом, пользующимся широкой автономией (точнее говоря – полунезависимостью).

И это при том, что Ирак – страна, словно специально созданная для иллюстрации басни Крылова про лебедя, рака и щуку, страна, разделенная на три абсолютно несхожие в культурно-религиозном отношении региона, жители которых не то чтобы не испытывают друг к другу чувств братства и единства, а имеют длинный кровавый счет, и разведение эти жителей по федеральным "квартирам" кажется на первый взгляд самым естественным выходом из сложившейся ситуации.
Сильное движение за федерализацию обозначилось с самого начала на шиитском Юге, особенно в Басре. Почему жители нефтеносной Басры стали федералистами, понятно: они резонно стремятся распоряжаться своими богатствами сами, нежели отправлять их в Багдад. Но в целом шиитские элиты в Багдаде, почувствовав запах власти и обнаружив, что в силу простого принципа большинства голосов они теперь стали хозяевами Ирака, настроены на другое: а именно на то, чтобы овладеть ресурсами и финансовыми потоками, оседлать их и распределять, разумеется, не забывая в этом интересном процессе о себе и своих друзьях. Именно это, собственно, и стоит за невнятными, но патетическими призывами Малики дать отпор иностранным козням и крепить национальное единство.


В двусмысленном положении оказались и арабы-сунниты. Так как суннитские области не имеют собственных природных ресурсов, то централизованное управление и распределение ресурсов – объективно необходимо суннитам, что делает их естественными сторонниками централизации. Второе обстоятельство, уже субъективное – менталитет, выработанный десятилетиями (и даже – столетиями) суннитского господства в Ираке, менталитет, который привык рассматривать всю страну как вотчину суннитской элиты; менталитет, который именно у суннитов пропитан арабским национализмом, с его, в частности, характерными представлениями о необходимости "сильного государства" - словом, тот менталитет, который нашел свое выражение в идеологии Баас.

И все бы хорошо – да только в эпоху всеобщих выборов единый, централизованный Ирак в силу простой демографической статистики оказывается Ираком, управляемым шиитами. Тут-то и начинаются метания суннитского разума, который сначала пытался преодолеть это противоречие сначала и вернуться к тому, что он считает "нормой", сначала с помощью бомб, потом – с помощью избирательных бюллетеней, а не добившись ни того, ни другого, впал в ступор и с отчаяния выдвинул идею федерализации – получилось этакое движение "баасисты за демократию".

Трудно сказать, до какой степени эти намерения – так противоречащие привычной картине мира арабов-суннитов – серьезны, и до какой служат лишь способом шантажа шиитской власти. Однако создается впечатление, что наиболее дальновидные представители суннитской политической элиты, вроде Усамы Нуджаифи, поняли, что в Багдаде им ничего не светит и что у суннитов осталось только два варианта: либо автономия, либо власть шиитов во веки веков.

Все это усложняется влиянием внешних сил, которые, как известно, являются чуть ли не ведущими игроками на иракской политической сцене. По сути, реальная федерализация Ирака не выгодна никому. Иран стремится контролировать (через своих шиитских марионеток) весь Ирак, а не только его шиитскую часть; наоборот, суннитские государства, особенно государства Залива, боятся дурного влияния, которое окажет на шиитов Залива возникновение в регионе квазигосударственных шиитских образований. Американцы разделяют эти страхи и вообще боятся, что в Ираке пойдут какие-то неуправляемые и непредсказуемые процессы. Наконец, соседи с курдской проблемой, т.е. Иран и Турция и Сирия крайне заинтересованы в том, чтобы Курдистанский регион имел в лице Багдада серьезный противовес.

К этому уравнению следует добавить и специфическую личность нынешнего главы иракского правительства – человека, откровенно плюющего и на конституцию, и на все заключенные им самим политические соглашения, и прямо, откровенно и цинично стремящегося к установлению в Ираке своей единоличной власти.

В такой ситуации, видимо, для курдского руководства настало время максимально четко и прямо поддержать автономистские устремления, хотя бы и баасистов, открыто заявив тем, кто под крики об "опасности распада Ирака" пытается под новым соусом восстановить диктатуру: Ирак будет федеральный, с автономными регионами – или Ирака не будет вообще.