новостной сайт о событиях в курдском регионе

В настоящее время, в курдской среде существует несколько взглядов на национальное будущее. Массово распространена концепция, так сказать, "романтическая", исходящая из идей создания суверенного национального государства как можно скорее и любой ценой. Как минимум пока что на территории Иракского Курдистана. Ее сторонники считают, что курдское руководство упустило прекрасный шанс независимости после падения саддамовского режима, горько упрекают его в оппортунизме и призывают провозгласить независимость немедленно, пока Ирак находится в кризисе и не стало слишком поздно. Политики возражают: объявивший независимость Иракский Курдистан окажется в кольце враждебных и не признающих его государств (включая и Ирак), не имея выхода к морю и в значительной степени потеряв поддержку Запада. Таким образом, потери в условиях такого решения сильно превышают выгоды, если участь, что в своих внутренних делах Иракской Курдистан и так пользуется фактической независимостью.
Иракско-курдскими политиками официально провозглашается идея пребывания в "федеральном, демократическом, плюралистическом Ираке", до тех пор, по крайней мере, пока там соблюдается нынешняя конституция. При этом, в общем, всем ясно, что нынешний Ирак в реальности не является ни федеральным, ни демократическим. Авторитарное правление, помноженное на хаос – вот судьба Ирака, которая вырисовывается на ближайшие годы. Иракцы, в массе своей, не воспринимают и не понимают самой идеи федерализма, курдскую же полунезависимость считает ненормальным явлением. По сути они скорее бы поняли и приняли именно независимый Курдистан, чем такой Курдистан, который считается частью Ирака, но Багдаду подчиняется только постольку, поскольку сам пожелает. Несомненно, так же глядит на дело и правительство Малики, которое усиленно концентрирует власть и выбивает подпорки из-под суннитской оппозиции, возвращая Ирак к его традиционной авторитарной парадигме, только на этот раз под шиитской эгидой. Единственное, что не дает ему возможности начать "наводить порядок" в отношениях с курдами – шаткость собственного положения и ситуация с безопасностью. Таким образом, оставаясь в Ираке, курды оказываются (в зависимости от пути, по которому пойдет развитие Ирака) между двумя альтернативами: либо быть частью ввергнутого в хаос несостоявшегося государства, которое именно по этой причине оставляет их в покое; либо быть частью сильного, стабильного, единого, динамично развивающегося Ирака, который предпринимает все усилия, чтобы лишить их всех завоеваний и свести их права к бутафорской автономии саддамовских времен, а скорее всего, что-то среднее между обоими вариантами. Перспектива не слишком вдохновляющая.
Наконец, среди курдской общественности в последнее время начинают говорить и о третьем варианте. Смысл его, условно говоря, такой: если независимость невозможна на данный момент, следует, как это ни досадно с точки зрения романтического национализма, трезво взвесить и оценить возможные формы зависимости. Ситуация с Ираком уже описана. Варианты пойти "под" иранский или сирийский режимы можно даже не обсуждать. Остается Турция –наиболее жестокий враг курдского народа, долгое время запрещавший даже говорить на курдском языке. Но как ни парадоксально, именно этот вариант находит все больше сторонников и кажется наиболее прагматичным.
С момента образования Свободного Курдистана в 1991 году, турецкий истеблишмент оказался перед дилеммой. Как вести себя по отношению к де-факто курдскому государству: как к врагу, существования которого вообще не следует допускать, или как к партнеру, отношения с которым следует выстроить для собственной выгоды? Военные и вообще кемалисты, естественно, приняли в отношении Иракского Курдистана первый курс, продолжая свою безнадежную политику попыток "закрыть" курдский вопрос. Более широко мыслящие политики выдвинули идею превращения Иракского Курдистана в сателлита Турции. С приходом к власти в Анкаре АКП, отвергающей прежние кемалистские подходы, включая в том числе и "нацию-государство", и выдвинувшей в противоположность ему идеи исламской постосманской культурно-религиозной общности и "неоосманизма", второй подход стал вытеснять первый (разумеется не сразу, а по мере того, как "правительство" одерживало верх в своей борьбе с "государством", т.е. прибирало к рукам структуры, находившиеся в руках кемалистов). Идея же превращения Курдистана в некий протекторат Турции, по сути, идеально вписывается в идеологию неоосманизма.
Экономическая почва для этого уже подготовлена: в экономическом плане, Курдистан принадлежит Турции. В Турции изготовлены примерно 80 процентов товаров, проданных в регионе, турецкий капитал составляет 70 процентов иностранного капитала в Курдистане. При этом, если в Сулеймание значительную конкуренцию туркам составляет Иран, то в Эрбиле и Дохуке преобладание турок безоговорочное. Как уже подсчитано, при нынешних объемах курдистанско-турецкой торговли Иракский Курдистан (один, без остального Ирака) входит в десятку главных торговых партнеров Турции в мире. Для Турции же связи с Курдистаном приобретают особую важность благодаря разработкам в нем нефти и газа.
В культурно-политическом плане, Турция не то чтобы являлась для Иракского Курдистана образцом,но наиболее соответствует избранным курдами западным модерновым образцам – точнее говоря, это единственный из соседей Курдистана, который имеет к этим образцам какое-то отношение. Демократия западного толка (в Турции хотя и не образцовая, но по крайней мере во многих сферах реально работающая); светская современная культура, при этом совместимая с исламом благодаря своей исламско-суннитской исторической основе – это именно то, что хочет видеть у себя курдское общество. В смысле культурном, как и в смысле экономическом, Турция для курдов – мост в Европу. Остается сделать, по сути, небольшой, хотя и решительный, шаг, чтобы оформить де-факто сложившиеся отношения политически. Условно говоря – объявить о присоединении Иракского Курдистана к Турции на условиях федерации (на деле формы организации такого протектората могут быть самые разные, важно содержание). Некоторые турецкие круги до сих пор считают, что, так называемый Мосульский вилает (Иракский Курдистан) был отторгнут у них незаконно. Кстати, учитывая ситуацию в Сирии, сириийские курды также могут поставить вопрос о присоеденении их территории к Турции. Напомним что граница между Турцией и Сирией проходит по Багдадской железной дороге, которая неестественным путем разделила курдскую нацию. Сами сирийские власти считают сотни тысяч курдов гражданами иностранного государства, то есть Турции.
Одним из последствий такого шага будет между прочим то, что курды Ирака и Сирии объединятся с курдами Турции, и единство курдского народа окажется парадоксальным образом достигнутым под турецкой эгидой. Некоторые курдские политики отмечают, что при этом численность курдского населения Турции сравняется с численность  турок с соответствующими последствиями. Решится и проблема Киркука, если киркукские туркоманы поддержат эту идею. Вероятно облегчится и создание единного курдского алфавита на основе кириллицы и т.д.  Восстановятся естественные экономические, культурные и социальные связи между частьями Курдистана, разорванные государственными границами. Возникнет единное курдское политическое пространство. Некоторые курдские политики говорят, что лучше всем курдам быть в одном государстве и это облегчит достижение национальных прав, чем  боротся  разрозненно в разных государствах.
Если вычесть международно-политические проблемы, то главное, что мешает реализации этой "идиллии" – это состояние курдского вопроса в самой Турции. И даже не курдский вопрос сам по себе, а именно вопрос РПК. Ибо предпосылки для решения курдского вопроса при правительстве АКП, в целом, есть. Теперь уже даже кемалисты осознали всю бессмысленность и провальность политики отрицания курдов; для правительства же "нация-государство" более не является идеологическим императивом, а разрешение курдского вопроса выглядит насущной политической необходимостью.
Но одно дело – теоретическое понимание такой необходимости, а другое – конкретные политические шаги между кемалистами, традиционно националистическим западнотурецким электоратом и крайне враждебными на почве конкуренции курдскими (про-РПКовскими) политическими силами. Все это следует помножить на отсутствие ясного плана и видения, для проведения которого правительство было бы готово сконцентрировать политическую волю и пойти на определенный риск. Попытка как-то определиться и создать такое видение при поддержке самих курдов разбилась о провокационное поведение некоторой части в РПК (история "курдского открытия" и инцидент в Хабуре). Попытка договориться с РПК и Оджаланом провалилась – опять-таки в результате провокаций. Попытка ликвидировать базу РПК в гражданском обществе с помощью "операции КСК" нанесла страшный удар по всему курдскому обществу и, соответственно, только обострила противостояние. Такова ситуация внутри Турции. Наличие же
 баз РПК в Иракском Курдистане – точнее, даже не само наличие, а отказ Эрбиля пойти на те меры, которые Анкара считает себя вправе требовать – проводит рубеж, далее которого не может простираться политическое сближение сторон (при всем, в общем, обоюдном желании). Поэтому, разминирование "проблемы РПК" является, по сути, ключевым вопросом для курдского будущего.
Итак, идеальная модель для курдов на краткосрочную и среднесрочную перспективу, в свете изложенного  подхода, выглядит примерно так: какая-то форма ассоциации Иракского Курдистана и сирийских курдов с Турцией (федерация, конфедерация, союз при формальной независимости) при гарантии национальных прав курдов в Турции и как минимум, развитии местной автономии (мы можем не сомневаться, что рано или поздно этот тренд дойдет до национальной автономии). Будет ли эта модель реализована – другой вопрос. Но то,что происходит на Ближнем Востоке может приподнести много сюрпризов.