новостной сайт о событиях в курдском регионе

Беспрецедентная атака на Россию и ее политическое руководство, развязанная СМИ, финансируемыми арабскими монархиями Персидского залива, подчеркивает масштабы поражения, которое Саудовская Аравия и Катар, несмотря на поддержку Запада, пока что понесли в Сирии. Президент Башар Асад, использовав передышку, предоставленную ему позицией РФ и Китая в ООН, выиграл первый этап гражданской войны, вытеснив боевиков за пределы крупных городов. В отсутствие плацдармов, на которых его противники могли бы закрепиться, сформировать альтернативное правительство и потребовать введения бесполетной зоны наподобие ливийской, они вынуждены перейти к партизанско-диверсионной деятельности в горах и сельской местности.

Время играет на Асада

Ситуация в Сирии все более напоминает гражданскую войну в Алжире 1992–1999 годов, которую выиграла правящая там военная хунта, хотя число погибших и превысило 200 тысяч человек. Разумеется, об окончательной победе Асада пока нет и речи, тем не менее атака с ходу, предпринятая в отношении Сирии в рамках "арабской весны", не удалась. Помимо прочего об этом свидетельствует саммит Лиги арабских государств (ЛАГ) в Багдаде, по результатам которого ЛАГ не поддержала предложений Дохи и Эр-Рияда об интервенции, передав инициативу по действиям в отношении Сирии ООН. Раскол ЛАГ, в которой Ирак, Ливан и Алжир выступили прямыми оппонентами монархий Союза сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), смещение позиции Иордании и Марокко по отношению к возможности отправки на сирийскую территорию межарабских сил в сторону умеренности, поддержка Исламской Республики Иран (ИРИ), а также все более активное использование против Турции курдов дают Асаду шанс переиграть своих противников. Время играет на него, поскольку весьма вероятное в ближайшем будущем столкновение Ирана с монархиями Залива снизит возможность поддержки последними сирийской оппозиции, превратив свержение дамасского правительства и замену его "Братьями-мусульманами" и другими радикальными суннитскими группировками в задачу второго плана по сравнению с выживанием самих салафитских режимов. В то же время миротворческий план Кофи Аннана не имеет шансов на реализацию: в рамках снижения уровня вооруженного противостояния в стране режим потребовал от оппозиции письменного отказа от военных действий, который та не дала.

Избрание "Группой друзей Сирии" в качестве "единого голоса" сирийской оппозиции Сирийского национального совета (СНС) означает, что западные союзники Королевства Саудовская Аравия (КСА) и Катара пытаются использовать ослабление ЛАГ, чтобы усилить позиции светских оппозиционеров за счет исламистов и дезертиров, составляющих костяк Свободной сирийской армии. Финансовые потоки будут направлены СНС и только через его структуру – ССА. Как следствие это провоцирует в ближайшей перспективе раскол в оппозиции, включая ее вооруженное крыло. В то же время выделение спонсорами на борьбу с Дамаском нескольких сотен миллионов долларов США превращает участие радикальных исламистских организаций в разжигании гражданской войны в Сирии в привлекательный бизнес. Помимо "Аль-Каиды", в лице ее руководителя аз-Завахири объявившей Асаду джихад, и "Братьев-мусульман", имеющих давние счеты с алавитским режимом еще со времен их разгрома Хафезом Асадом в начале 80-х, для борьбы с ним к границам Сирии подтягиваются оплачиваемые Катаром ливийские боевики. Ливийцы с их успешным опытом захвата власти в собственной стране концентрируются на территории Турции. Турецкая и иорданская границы Сирии являются главными каналами инфильтрации боевиков и переброски оружия в страну. Ее границы с Ливаном и Ираком в связи с позицией, которую заняли их правительства, шиитские военизированные формирования и РПК, значительно менее прозрачны, а использование израильской территории для борьбы сирийской оппозиции с Асадом исключено. Влияние "Хезболлы" объясняет позицию Бейрута.

Багдад и Тегеран не заинтересованы в свержении правящего в Дамаске режима как вследствие шиитской солидарности, так и из-за геополитического соперничества с Саудовской Аравией. Это относится и к Иерусалиму, рассматривающему состояние баланса соперничающих в регионе сил как оптимальное, а практически неизбежный распад Сирии в случае победы на ее территории "арабской весны" как проблему, куда большую, чем сохранение ее правящего режима.

Разногласия Анкары и Тегерана

Отношения Турции и Ирана, значительно испортившиеся из-за противоположных позиций этих стран по ситуации в Сирии, не означают возможности их прямого столкновения, хотя иранские силовые ведомства помогают Дамаску, а турецкие – его противникам. Инструкторы, специалисты по партизанским и контрпартизанским действиям, а также информационной войне Тегерана и Анкары противостоят друг другу. В то же время ни за, ни против Асада иностранные воинские контингенты не воюют. Сообщения о пребывании в Сирии тысяч иранских спецназовцев далеки от действительности. Позиция Ирана в регионе четко определена. Интересы Турции не представляют собой столь явной картины, стратегические и тактические задачи, которые ставит перед собой и страной ее руководство, иногда торпедируют друг друга. Так, заинтересованность Турции в импорте и реэкспорте иранского газа и нефти, включая наполнение трубопровода "Набукко", противоречит ее интересам превращения в региональную сверхдержаву, соперниками которой выступают не только шиитский Иран, но и суннитский "новый Халифат", формируемый Катаром и Саудовской Аравией на обломках светских арабских автократий. Поддержав Доху и Эр-Рияд в Ливии, Анкара не получила ни адекватного возмещения в ее экономике, ни той доли в африканских проектах Каддафи, на которую претендовала. В Сирии она действует более осторожно, сопоставляя действия, на которые ее провоцируют арабские и западные партнеры, с собственными интересами.

Это же относится еще к одной теме, по которой можно отметить разногласия между Анкарой и Тегераном: иранской ядерной программе. Попытки Турции стать посредником между ИРИ и Западом не увенчались успехом. Следствие этого – интенсификация турецкой ядерной программы, включая проект строительства АЭС в Аккую, размещение в Турции американского радара, контролирующего большую часть иранской территории, а также сокращение на 20 процентов закупок иранской нефти. В случае получения Ираном ядерного оружия Турция, не декларируя это так открыто, как Саудовская Аравия, предпримет все возможное для получения такого же пропуска в ядерный клуб. Активная деятельность главы турецкого МИДа Ахмеда Давутоглу на латиноамериканском и африканском направлениях в немалой степени может этому способствовать: сырье и технологии на этих континентах есть. При этом Анкара закрыла свое воздушное пространство для ВВС Израиля, осложнив ему возможность их удара по иранским ядерным объектам, если это решение будет принято израильским руководством, чего вопреки прогнозам аналитиков, несмотря на взаимную воинственную риторику Тегерана и Иерусалима, пока не произошло. Притом что обе страны готовятся к войне, просчитывая варианты действий, укрепляя тыл и прощупывая настроение союзников, заявление министра обороны США Леона Панетты о возможных сроках нанесения Израилем удара по Ирану говорит только о том, что реальной информации у него нет.

Президент Барак Обама предпочел бы остаться в стороне от ирано-израильского противостояния, тем более в предвыборный год. Непрерывные утечки информации о соглашениях, достигнутых Израилем с соседями Ирана, включая Азербайджан, из американских политических кулуаров подтверждают это. Руководство Саудовской Аравии, напротив, пытается спровоцировать конфликт, который при любом исходе ослабит соседей КСА. ЕС демонстрирует несостоятельность европейской политики, сочетающей попытки ультиматумов Ирану и санкций в отношении этой страны с рекомендациями Израилю воздержаться от военных действий. Китай "отжимает" в свою пользу цену на иранскую нефть. Южная Корея, Япония, Индия и ЮАР маневрируют между США и Ираном. Пакистан, чьи отношения с Америкой и без того переживают кризис, ядерный потенциал для которого является индульгенцией, спасающей его от внешнего вмешательства, а экономика находится на грани коллапса, импортирует иранские энергоносители в растущих объемах.

Страны БСВ укрепляют армии

Основные игроки региона активно наращивают военный потенциал. Иран – на базе своего ВПК. Турция и Израиль – на базе своего ВПК и за счет внешних поставок. Страны арабского мира – почти исключительно за счет поставок. Помимо собственных подразделений и запасов вооружений и военной техники, большую часть которых эти подразделения не в состоянии освоить, арабские монархии Залива опираются на военные базы и флоты – в первую очередь США. Менее важную роль в системе их безопасности от угрозы со стороны Ирана играют Франция, Великобритания и блок НАТО в целом. Включение в состав ССАГПЗ Иорданского и Марокканского Королевств позволяет рассматривать их армии, многочисленные и профессионально подготовленные, в качестве ударной силы этого межгосударственного объединения. Столкновение Ирана и Израиля с высокой степенью вероятности окончится в пользу последнего и вопрос лишь в том, насколько эффективной станет операция израильской ЦАХАЛ по уничтожению многочисленных и хорошо укрытых ядерных объектов ИРИ. Ракеты ближнего, среднего и дальнего радиуса действия, которые будут в случае реализации военного сценария на протяжении длительного времени бить по израильской территории из Газы, Южного Ливана, Ирана и Сирии, согласно проведенным расчетам повлекут сравнительно небольшое число жертв: около 300. Израильские авиация и ракеты, а также подлодки "Дельфин" немецкой постройки могут нанести по Ирану куда более серьезный удар, хотя число жертв, не исключено, окажется ненамного большим. При этом атаковать Иран с неприемлемыми для него последствиями могут только США. В то же время удар Ирана по Аравийскому полуострову означает неминуемое поражение КСА и его соседей, если западные армии не придут им на помощь.

Оставляя в стороне причины и эволюционные особенности "арабской весны" в разных странах, отметим такую ее закономерность, как резкое усиление исламистов в диапазоне от "Братьев-мусульман" и родственных им движений до салафитов и "Аль-Каиды". В начале года иллюзии относительно возможности для Туниса, Египта или Ливии будущего, не определяемого целиком исламистами, на Западе еще существовали. В настоящее время единственное, что Вашингтон, Париж, Лондон и Брюссель пытаются делать в регионе, – договориться с их лидерами. Задача, обреченная на неудачу, поскольку европейские или американские "правила игры" на БСВ не работают. Желание сохранить получаемую от Запада помощь (военную, экономическую и продовольственную) является достаточным для подтверждения всего, что западные политики и чиновники хотели бы услышать: апрельский визит египетских "Братьев-мусульман" в Вашингтон – доказательство этого. Реально состояние дел на Синае, судьбу Кемп-Дэвидского договора и христиан-коптов определяет популярная в регионе поговорка: "Я обещал, но я не обещал выполнять".

Что ждет регион

Прогнозы некоторых отечественных "военных аналитиков" о приближении ядерной войны, которая, разразившись на Ближнем Востоке, охватит весь мир, имеют очень отдаленное отношение к действительности. Потенциальный конфликт Ирана и Израиля не означает возможности использования в ходе его Иерусалимом оружия массового поражения, наличие или отсутствие которого он традиционно не отрицает, не подтверждает и не обсуждает. Понять, почему "оружие последнего удара" будет использовано Израилем в обычной войне, с чего ради Пакистан "вмешается в конфликт на ядерном уровне", зачем после этого Индии бить по территории Пакистана, а Китаю использовать ситуацию для войны с Индией, нельзя. Можно предположить, что авторы приведенной теории полностью безграмотны в вопросах геополитики и экономики либо с неясными целями отрабатывают плохо подготовленную кампанию по дезинформации населения. Более реальны потенциальные конфликты в государствах и на территориях, формально являющихся странами, не столь привлекательными для выстраивания на их базе спекуляций.

Это окончательная дезинтеграция Судана, говорить о которой можно все более уверенно, наблюдая за процессами в Южном Кордофане, Дарфуре и штате Голубой Нил, а также за его конфликтом с Республикой Южный Судан. Гражданская война в Йемене, разжигаемая на племенном уровне при участии бывшего президента. Провал попыток стабилизации и пресечения пиратства в Сомали. Рост производства наркотиков и возвращение к власти в Афганистане талибов, переговоры с которыми в Катаре ведут представители США, пытающиеся играть на противоречиях талибов афганских и пакистанских, из Кветтской Шуры. Ослабление ядерного Пакистана, чья национальная традиция – опора власти на армию – вошла в жесткое противоречие с идеями демократизации. Распространение на Сахару и Сахель ливийского вакуума власти, первой жертвой которого стала Мали. Проблема христиан, преследуемых на всем БСВ. Проблема повсеместных кровопролитных столкновений шиитов и суннитов. Возможность конфликта Турции с альянсом Греции, Израиля и Кипра из-за газового шельфа Восточного Средиземноморья. Приближающийся по мере обострения отношений между официальным Багдадом и руководством Курдистана распад Ирака. На этом фоне традиционные проблемы вроде палестино-израильских или внутриливанских противоречий выглядят булавочными уколами, не стоящими особого внимания, хотя именно этим конфликтам мировое сообщество уделяет основное внимание. При этом ливийская кампания НАТО продемонстрировала слабую скоординированность и низкую эффективность этого военно-политического блока, поток легальных и нелегальных эмигрантов, прибывающих на территорию Европы, непрерывно возрастает, а влияние радикалов в исламских общинах стран ЕС увеличивается.

Впрочем, страны, которые использовали "арабскую весну" в своих интересах, пытаются манипулировать ее ходом и привлекают Запад на свою сторону в качестве партнера, эти проблемы не интересуют. Как следует из арабских СМИ, главной проблемой БСВ является то, что Россия, по мнению их журналистов, обозревателей и главных редакторов, заняла сторону персов-шиитов против арабов-суннитов, за что и должна быть "наказана". Имеется в виду персональная кампания против руководства страны, в рамках которой министра иностранных дел России Сергея Лаврова иначе как красным муллой уже не называют. Во всяком случае длительное открытое противостояние, в том числе экономическое, напоминающее по накалу страстей отношения с монархиями Залива в разгар афганской войны, Москве обеспечено. Это ничего не значит, поскольку кто предупрежден – тот вооружен. Особенно если он позволяет конкурентам, включая США, опередить его на минном поле, которым БСВ как был, так и остается.

Евгений Сатановский,
президент Института Ближнего Востока

Коллаж Андрея Седых