новостной сайт о событиях в курдском регионе

Курдский вопрос в Ираке сегодня обострен, как никогда после свержения Саддама Хусейна.

Соблазн авторитаризма
Главной причиной выдвигается авторитаризм нынешнего премьер-министра Ирака Нури эль-Малики. Малики действительно свойственна тенденция замкнуть важнейшие вопросы, а это – вопросы в сфере безопасности (полная власть) и в нефте-газовом секторе (огромные деньги), где производится почти все богатство нынешнего Ирака, на себя. Собственно, он сейчас возглавляет партию власти в классическом виде, которая в качестве своей основы имеет не идеологию, и не этноконфессиональный электорат, а саму власть и право этой власти практически бесконтрольно распоряжаться колоссальными богатствами страны. Постоянно вспыхивающие скандалы в этом секторе и бесконечные слухи могут лишь косвенно указывать на возможный масштаб злоупотреблений – десятки миллиардов долларов, который может быть в этом секторе. 

В Ираке действительно невозможно избежать воспроизводства политической системы по типу практические не отличающейся от саддамовской, это может произойти только в том случае, если эта страна будет демократической и федеративной, т.е. в ней реально будет несколько территориально-административных центров силы, которым будет по зубам обуздать авторитарные тенденции, которые неизбежно будут возникать в центре, если на него замкнуть всю власть и все богатство Ирака, поступающее от нефти и газа.

С этой точки зрения у страны осталось не так много времени, чтобы создать систему сдержек и противовесов, чтобы избежать узурпации власти группой политиков, которые объединены вокруг нынешнего премьер-министра, тем более, что  демократическая конституция Ирака имеет много дыр, которые можно использовать для захвата власти, в частности она не имеет ограничений на количество сроков пребывания у власти фактически высшего должностного лица – премьер-министра. Формально Малики может вполне выдвигаться на третий срок.

Проблема обострилась еще в 2010 году, когда оппозиционным силам фактически не удалось отстранить Нури эль-Малики от власти, хотя они открыто заявляли об этом и почти девять месяцев не соглашались с его кандидатурой. Но парадокс состоял в том, что в это время Малики продолжал управление страной, несмотря на формальное поражение его партии – "Государство закона" (State of Law) - на парламентских выборах. Малики попытался даже выявить нарушения в голосовании, чтобы оспорить минимальную победу "Иракийи", но и это не удалось. В ход пошла конфессиональная карта. Малики сохранил власть, возглавив после многомесячных консультаций блок шиитских партий, от которого он сам до этого отказался и который, в свою очередь, также был склонен найти другого кандидата. Этого не хватило, поэтому Малики пошел на компромисс с оппозицией, подписав с ней Эрбильское соглашения. Таким образом, он занял пост премьер-министра, но после этого фактически сразу отказался выполнять соглашение, ссылаясь на то, что часть его положений выходит за рамки конституции. Де факто Малики ни на минуту не выпускал властных рычагов до формального вступления во второй срок. Если не будет предприняты серьезные меры, ситуация, скорее всего, это повторится и после выборов 2014 года, на которых, безусловно, Малики рассчитывает победить. Этот расчет имеет реальную основу, поскольку крайне велико нефте-газовое богатство Ирака. Но, как все в руках царя Мидаса превращалось в золото, так и любая власть в Багдаде немедленно начинает превращаться в авторитарную.

Курды знают, почём "фунт авторитаризма"
Курды прямо и недвусмысленно заявили, что они не собираются оставаться в Ираке, если это будет авторитарное государство. Демократия и федерализм, закрепленные в Конституции Ирака (2005 года), – это главные условия для продолжения пребывания курдов в составе Ирака. Более того, у курдов есть красная линия и не одна, относительно которых они расценивают действия правительства в Багдаде. Это – сохранение прав региона, в том числе  на разведку и добычу нефти на своей территории, а также на сохранение пешмерга в виде частей формально подчиняющихся и состоящих на довольствии в вооруженных силах Ирака, но обладающих курдской спецификой, как с точки зрения комплектования личным составом, так и использования в мирное и военное время. Сегодня курды, кроме того, еще не согласны сдать тяжелое вооружение, которое захватили у саддамовской армии, а Багдад, не решив политических вопросов, в том числе и записанных в Конституции, требует демилитаризации этих формирований, упирая на выгодные ему статьи Конституции.

Все или ничего
Надо признать, что курды имеют самостоятельность, практически не мыслимую в других федеративных государствах. Трудно назвать пример подобной автономии. Это – результат особенностей генезиса нынешней курдской государственности. Они фактически полностью управляют своей территорией, имеют даже не развитую, но систему внешнеполитического представительства. Часть намеченного, а именно: создание курдских представительств при посольствах Ирака реализовать не удалось, поэтому у Регионального правительства Курдистана пока есть свои представители в различных странах, чей вес зависит от страны, где они пребывают. Есть свои представительства у ведущих курдских партий. Курдистан фактически проводит свою внешнюю политику, определяя, кто и что необходимо для региона.

Курды не собираются поступаться ничем, из того, что они уже приобрели. Кроме того, они понимают, что если пойти на  уступки хоть в чем-то, то придется уступить все: нынешний центр не остановится, пока ни лишит Курдистан того, что может быть расценено как свидетельство его суверенности. То, что это не пустые страхи показывает позиция Багдада, который заблокировал процессы появления автономных провинций и регионов. Выбора у курдов фактически нет: все или ничего, либо смена типа центральной власти.

Тем не менее, пример курдов работает. Начался процесс автономизации Ирака, т.е. фактической федерализации Ирака, предусмотренной Конституцией, правда, пока еще только в форме заявлений провинциальных советов, что в принципе и предусмотрено Конституцией. Провинции Басра, Дьялла, Салахеддин  заявили о своей автономии. Они стали требовать аналогичных прав для себя. Багдад пока всячески сдерживает эти шаги провинций. 

Ясно, что если этот процесс пойдет и дальше, то федеральный центр останется номинальной величиной. Центром конфедерации. Может быть, Ирак в его нынешнем виде выдержит двухполюсную арабско-курдскую конструкцию, где курды будут обособлены, но надежно привязаны к Ираку (поскольку они слабее арабской части, и поскольку его соседи враждебно настроены к нему), но пять-шесть региональных автономий в составе Ирака потребуют совершенно другого устройства государства. Такую модель государства и имею в виду курды, когда говорят о демократическом, федеральном государстве. Все это вынуждает федеральное правительство, ядро которого составляют централисты (иракские националисты), предпринимать меры по обузданию курдской вольницы.

Сделать это сложно, поскольку корни курдской автономии уходят не в 1991 год, и даже не в 1970-ые годы, а относятся к созданию Ирака, который был сформирован из курдской и арабских частей. Курды все годы существования в составе Ирака отстаивали свою автономию, свою самостоятельность, свою обособленность. У них не было сил, чтобы добиться победы, но они никогда не отказывались от идеи независимости, от своей борьбы, которая стоила им дорого. Сейчас курды, как никогда, близки к независимости.
Парадокс состоит в том, что сейчас для Багдада опасен не каждый новый шаг в укреплении курдской автономии, с которой страна свыклась, а каждый шаг по курдскому пути в других частях Ирака.
Кроме того, при таком объеме полномочий Багдаду нужно полное невмешательство курдов в дела других частей Ирака, прежде всего, в суннитские проблемы, чего Эрбиль не обещает. Случай с вице-президентом Тариком эль-Хашеми, который в начале нашел убежище в Курдистане, наглядно демонстрирует, что Курдистан – это другой Ирак и даже вообще не Ирак. При этом курды делают это, ссылаясь на букву и дух Конституции: они требуют полного соблюдения Конституции. Вначале освободите Хашеми от должности, затем преследуйте, т.е. поступайте по закону. Курдам важно соблюдение именно закона, потому что в его соблюдении заключаются гарантии их независимости внутри Ирака.

Что делать власти? Она может признать право курдов на такое поведение, но ей удобнее как-то закрепить это как исключительно курдское право, потому что если все остальные провинции будут себя вести таким образом, то центра не останется, а уже сложилась огромная прослойка (слой, класс) людей, которая понимает, что быть "центром" выгодно. Они уже образовали партию центральной власти – "Государство Закона", которую возглавляет Нури эль-Малики, но у него много не только однопартийцев, но и союзников.

Курды не хотят оставлять свои земли в Ираке
Вторая часть требований – это возврат в состав региона земель, отторгнутых во время саддамовской арабизации Курдистана, порядок действий в этом направлении предусмотрен ст. 140 Конституции Ирака. Список курдских территорий достаточно большой, но символом борьбы за их возвращение стал вопрос о возвращении в состав курдского региона Киркука, исторического центра курдских земель, который рассматривается как курдский аналог Иерусалима, а также одного их богатейших нефтяных районов Ирака. На этом направлении нет явного прогресса, наоборот, Багдад делает усилия, чтобы снизить курдское административное присутствие (в том числе присутствие пешмерга и других структур, обеспечивавших мир и порядок) в этих районах, многие из которых в 2003 году были взяты под фактический контроль. Раздаются голоса, что время отыграть все, что курды взяли в 2003 году. Кое-где уже начался возврат арабов в покинутые в 2003 году дома, которые суд признает их собственностью, не выясняя их историческую судьбу.

Сумеют ли курды защититься?
Конечно, курды давно и основательно обособились в своем регионе, они надежно защищены Конституцией Ирака, которая закрепляет его федеративное устройство, а на случай каких-нибудь неурядиц своими региональными силами, основу которых составляют пешмерга. Кроме того, после 2003 года курдская автономия получила существенное международное признание. Эрбилю удалось установить связи со многими странами, в том числе и добиться встреч на уровне глав государств, хотя Иракский Курдистан – еще всего лишь автономное образование в рамках Ирака. Более того, курдам удалось даже убедить соседей, ранее казавшихся непримиримыми к любой форме курдской независимости, в первую очередь Турцию, согласиться с курдским, как ни крути, государственным образованием и принять его, если не со всей душой, то хотя бы как минимальное зло.
В этих условиях трудно представить себе, чтобы военная агрессия против Иракского Курдистана со стороны Багдада не вызвала бы в мире адекватной реакции, достаточной, чтобы остановить ее. Ливийский и сирийский опыт убеждает, что силой разоружить курдов уже больше не удастся. Об этом же свидетельствуют заявления турецких высших государственных лиц, которые предупреждают Малики от давления на меньшинства. Некоторые эксперты считают, что  боевой дух, вооружение и подготовка пешмерга таковы, что они вполне способны дать отпор Багдаду.

На чьей стороне время?
Что в этом случае беспокоит курдов? Почему постоянно муссируется вопрос о независимости, т.е. об отделении от Ирака? Тогда, как неопределенная военно-политическая ситуация на Ближнем Востоке позволяет курдам надеяться, что условия для их окончательного обособления от Ирака существенно улучшатся. В конце концов, у курдов не горит так, как у иракских арабов-суннитов, но если эти последние поднимут бунт, то курдам будет много удобнее довести свое дело до логического завершения.
Но, наверно, время все же не на стороне курдов, если они будут пытаться решить проблему в границах Курдистана. Растет угроза курдской автономии, она исходит из центра.

Реальная ее причина в том, что после значительного периода (начиная с 1991 года) в Ираке появился законный и международно признанный государственный центр, с которым курдам необходимо налаживать взаимоотношения, в том числе и отношения, в которых Курдистан выступает в качестве подчиненного субъекта. Споры по поводу нефти, пешмерга или территорий будут кончаться в пользу Багдада, поскольку, если Курдистан часть Ирака, то он должен жить по единым законам. Вопрос состоит в том, каким должно быть это законодательство. Должно ли оно быть демократическим и федеративным или авторитарным и унитаристским? Но это можно решить только на общеиракской сцене, курды должны перестать быть самоизоляционистами, должны стать сильными в Ираке.

Сейчас в центре доминирует тенденция к унитаризму. В этих условиях вы можете быть автономны, но если будет доминировать иракское законодательство, то автономия быстро превратится в культурную автономию. В том или ином споре с центром, максимум, что могут курды – это поставить вопросы в конституционном суде, но решение суда практически предсказуемо, и оно будет не в пользу курдов. Т.е. курды могут оставаться курдами, но с точки зрения Багдада, да и не только правящей верхушки, они должны быть иракцами. Надо сделать все, чтобы сменить доминанту в центре на федералистскую. Курдские лидеры не раз заявляли, что они готовы оставаться в Ираке, но вряд ли кто-то другой создаст им условия для этого. Это не обойдется без курдов.

Конечно, ситуация частично обострена из-за того, что во главе страны  сейчас Нури эль-Малики, которого обоснованно обвиняют в склонности к диктаторским замашкам, но рискну предположить, что, если бы к власти пришел Айяд аль-Алави или Муктада эс-Садр, ситуация была бы в принципе той же самой, если не хуже. Более того, если  бы эти два политика – Малики и Алави – смогли договориться между собой, и сформировали бы светский блок, нацеленный на создание унитарного государства с сильным центром, курды восприняли бы это еще более болезненно, тем более, что не могли бы противостоять этому центру даже в той мере, как им удается это сейчас.
Курдистан из состояния независимости де факто (неоформленного юридически, но признанного всеми) с трудом возвращается в законодательное пространство большого государства, по отношению к которому он оказывается подчиненным, младшим субъектом, который должен согласовывать свои действия, т.е. в определенной степени подчиняться.

Дальше Багдад может не мытьем, так катанием постепенно навязывать свою волю Курдистану, который сильно зависит от Багдада. И пока, прежде всего, экономически. Если будут остановлены отчисления из нефтяного пирога, то Курдистан окажется в кризисном состоянии. Багдад уже сейчас широко использует этот рычаг.

Логика политической борьбы должна была бы примирить курдов, преимущественно суннитов, и арабов-суннитов между собой, поскольку только вместе они могут в рамках демократических процедур влиять на шиитскую сторону. Только позиция Нури эль-Малики, который усилил нажим на суннитов, никак не расстававшихся с мечтами реванша, начала сближать в повседневной политической жизни курдов и арабов-суннитов.
Возникшая смычка может дать результат на следующих парламентский выборах (2014 год), когда может сложиться коалиция суннитов, курдов и части шиитов, которая возобновит тренд к федерализации. Многие предлагают не бить посуду по поводу авторитаризма Малики сейчас, а взять курс на подготовку к новым выборам...


Читать часть 2