новостной сайт о событиях в курдском регионе

18 декабря 2013 года в Госдуме РФ с подачи Алексея Митрофанова прошло обсуждение деятельности российских СМИ по освещению ситуации в Сирии, на котором, наряду с самим А.В. Митрофановым, докладчиком выступил Муслим Салех, сопредседатель партии "Демократический союз", которая является ведущей политической силой в Сирийском Курдистане, опираясь во многом на позиции, которые здесь создала Рабочая партия Курдистана Абдуллы Оджалана, которой они во многом наследуют. Скорее всего, именно этой партии как представителю многих курдских организаций, собранных под ее эгидой, удастся представлять курдские интересы на Женеве-II, что будет большим успехом. Но партия "Демократический союз" находится в сложной ситуации, будучи вынуждена лавировать между армией преимущественно арабских террористов-джихадистов, которых СМИ без зазрения совести продолжают величать вооруженной оппозицией,  и режимом Башара Асада, в надежде обособить и привести к автономии курдские территории в Рожава (на севере и северо-востоке Сирии). Это – сложная задача, которая не имеет однозначного решения, потому что и режим и те, кто пытается его свергнуть, явно имея в виду потенциальные (уже достаточно разведанные) нефтегазовые богатства Сирии, а не права человека или демократию, не признают за курдами никаких прав, временно оставив их в покое, поскольку душат друг друга: не до курдов. И сложности есть не только в отношениях с врагами, но и с союзниками.

Эта непростая ситуация дает повод задуматься над вопросом, насколько тесно курды разных частей Курдистана должны координировать свои действия, насколько это  возможно и насколько это полезно для достижения целей, которые стоят перед каждым из курдских анклавов, расположенных пока еще в Сирии, Ираке, Турции и Иране, а не существующих самостоятельно (как, например, существуют Россия,  Украина и Белоруссия, действующие весьма самостоятельно). 

Было время, когда курды из России, добираясь в Иракский Курдистан по Турции, ехали тихо, как мыши. Турция была Турцией, а Курдистан на другой стороне моста в Закхо. Но еще в Силопи, несмотря на флаг Курдистана на другой стороне границы, турецкие пограничники (видимо, под страхом тюремного наказания) утверждали, что никакого Курдистана не существует.

Сейчас ситуация изменилась, после триумфальной речи Масуда Барзани в Диарбакыре, политикам в Турции ничего не остается, как признать, что Курдистан – это обширная территория нынешней Турции, т.е. почти вся территория к востоку от Евфрата с исторически преобладающим курдским населением. Сменилась волна, и сегодня многие обсуждают идею турко-курдской федерации, о чем еще несколько лет назад немногие "прожектеры" решались сказать вслух, настолько нетерпимыми были отношения между турками и курдами, причем с обеих сторон. Конечно, страница еще не перевернута: там по-прежнему делают вид, что не понимают "неизвестный язык", когда в парламенте Турции (=Великом Собрании) депутаты-курды начинают заявлять по-курдски, но Лейла Зана получила в свое время за подобный проступок десять лет и надолго села в тюрьму, а сейчас в протоколе ставят прочерки. Ситуация меняется. Турецкий Курдистан медленно, но обретает свое настоящее, курдское лицо. Только какая-нибудь политическая катастрофа может повернуть этот процесс вспять. 

Курды всех частей исторического Курдистана активно взаимодействуют. Все три части курдских земель, после падения Аккоюнлу и последующего поражения сефевидов в Чалдыранской битве (1514 год, в следующем году будет 500 лет), ставших османскими, но сейчас принадлежащих к разным государствам, вновь тянутся друг к другу, потому что этот регион не может расти иначе, как восстанавливая свои транспортные артерии, которые когда-то были частью Великого шелкового пути. Весь Курдистан, который сегодня обретает свое нефтегазовое измерение, это – прежде всего транзит нефти и газа из других стран, транзит грузов, потому что по этому пути устремится экспорт на мировой рынок из соседней Средней Азии и из дальнего Китая, достаивающего свой ТрансъЕвразийский путь.

Курды попали в ситуацию выбора. Они десятки лет, почти все двадцатое столетие сражались за свою независимость, которая, как справедливо думали тогда (а тогда так и было), была их единственным ключом к достойной жизни, но сейчас случилось обратное, не РПГ (=реактивный противотанковый гранатомет) Мустафы Барзани, который де факто, а не де юре унаследовал у него Абдулла Оджалан, а дипломатия компромиссов Масуда Барзани принесла курдам практически полную независимость и процветание. Курдистан тихой сапой обретает независимость под обещание не портить общую игру великих держав на Ближнем Востоке, что проявилось в признании его экономической обособленности от остального Ирака с прокладкой "собственного" нефтепровода, хотя его зависимость от внешних сил при этом сильно возросла. Это - неизбежные риски. Мустафа Барзани мог годами вести партизанские бои, не получая по существу помощи извне, не знаю точной оценки, сколько продержится Эрбиль и весь Иракский Курдистан, если кольцо изоляции снова замкнется вокруг него, отрезав лишь поставки ширпотреба. Сменился стиль жизни, растет новое поколение, западная культура потребления  захлестывает Курдистан, который уже стал частью мирового глобального пространства. Естественно, что остальное пространство исторического Курдистана живет еще прежней, неустроенной, архаичной жизнью, сильно отличаясь от Иракского Курдистана. Разрыв есть, и его не стоит игнорировать.

Возникает вопрос: что делать? Искушать ли судьбу, и ставить на кон все, что судьба дала, чтобы напором, волюнтаристски изменить ситуацию в других частях Курдистана, или же самостоятельно идти вперед, рассчитывая, что вопросы в других частях Курдистана  решатся естественным ходом истории при умеренной помощи Эрбиля? Это не абстрактный вопрос, его ставят уже очень конкретно: должен ли Масуд Барзани выступать в Диарбакыре, в каком-то смысле на "политически чужой" территории? Ведь в это время множество турецких курдов сидят в тюрьмах только за то, что они говорили по-курдски, да даже если бы они сидели за то, что защищали свое право говорить по-курдски с оружием в руках, а партия, которая почти тридцать лет вела вооруженную борьбу, вынуждена покидать горы Кандиль. Что приобретает и что, несомненно, теряет Масуд Барзани выступая вместе с турецким премьер-министром в Дитарбакыре? Это – выбор. Ведь можно поставить вопрос иначе: строить нефтепровод, не выступая публично с критикой Эрдогана, или критиковать Эрдогана и потерять возможность проложить курдский нефтепровод, который де факто выводит к экономической независимости Курдистана? Что делать, какую руку обрубить?

В свое время В.И. Ленин, чей имидж был сильно подпорчен реальными фактами о его жестокости по отношению к классовым и иным врагам, хотя еще Владимир Маяковский писал, правда, образно: "Он к врагу вставал железа тверже", - но одно дело поэзия, а другое скупые, но круглые цифры репрессированных. Так, вот Ленин проявлял (может быть, в силу "железной твердости") чудеса лавирования только для того, чтобы советская власть смогла закрепиться, устоять, не погибнуть: Брестский мир с уступкой огромной части российской территории, последствия которого мы ощущаем по сей день в отношениях России и Украины; создание Дальневосточной (буферной по смыслу) республики, которая должна была прикрыть основную территорию России от Японии. Это – немыслимые действия для многих политиков. Сейчас даже в мирное время за подобные даже не действия, а мысли, высказанные вслух или в интернете, в России скоро будет положена тяжкая уголовная статья.
Но в Иракском Курдистане высказывание мысли, что для каждой части Курдистана было бы более тактически и стратегически верно идти собственным путем, еще не составляет части уголовного преступления, хотя уверен, что некоторые горячие курдские головы ввели бы эту статью уже сегодня. Скажем, что каковы бы ни были последствия Брестского мира, он в тот момент спас большевистскую Россию. Иными словами, история политических решений показывает, что можно поступиться частью ради спасения целого.

Но даже если бы в Эрбиле решили, что надо  все ресурсы пустить на воссоединение Курдистана, то история (=нынешняя практика международных отношений) не дает никому сегодня возможности восстановить не только империю, но и просто воссоединить этнически родственные части в единое целое силовым путем. Эрбиль не может присоединить  Диарбакыр, но, как показывает ситуация, он не может даже навязать свою волю находящимся в отчаянном положении курдским лидерам Рожавы (=Сирийского Курдистана). И что в этой ситуации делать?

Если бы во главе Иракского Курдистана стоял политик типа Оджалана, то ситуация может быть была бы иной. Тогда бы Эрбиль смог бы попробовать и даже навязать свою волю "непокорным". Но в том-то и дело, что политик типа Оджалана никогда бы не привел Иракский Курдистан к тому, что он имеет сейчас: курды Ирака с такой стратегией и тактикой до сих пор отбивались от превосходящего противника, будучи зажаты в тех же горах Кандиль, как сейчас бойцы Рабочей партии Курдистана. Возможно, что вообще не было бы курдов в Ираке, и такой вариант чуть было не оказался реальностью.

Конечно, если Масуд Барзани выберет путь дальнейшего встраивания Южного Курдистана, его "региональных интересов", в контекст отношений Ближнего Востока, а не борьбу за "общие курдские интересы", он проиграет в глазах неиракской части Курдистана тому политику, который будет ставить на первый план общекурдские интересы. К сожалению, это будет так независимо от того, какие результаты принесет та и другая линия. Уже сейчас хватает курдов, особенно в диаспоре (кстати, даже Оджалан считает диаспору слишком оторванной от жизни, когда сам с трудом преодолевает барьеры, связанные с проведением мирного процесса в Турции), которые заявляют, что Масуд Барзани – это всего лишь лидер Южного Курдистана, а Абдулла Оджалан – лидер всех курдов, противопоставляя их, хотя это – две руки одного тела. Но история вынесет свой приговор не по словам людей, а по делам тех или иных государственных деятелей. Успешный лидер – это тот, кто сберегает свой народ, прокладывает ему путь вперед, создавая условия для его роста и укрепления. На этом пути можно использовать разные методы и способы, никто еще не решился сказать, что народ не имеет права на восстание, но все хорошо в определенных условиях. Всему свое время. Какое сейчас время – определять курдам, их лидерам.

Со стороны кажется, что в нынешней международной обстановке Курдистан в целом может получить максимум мирными средствами. Лидеры в каждой части Курдистана могут много добиться в своей родной для каждого из них нише, где каждому из них виднее, какой возможен маневр, от чего можно отказаться и чем рискнуть, насколько он может рассчитывать на поддержку своих курдов. Взаимодействие лидеров различных частей Курдистана должно усиливать их, а не осложнять их работу. Из Эрбиля или Имрали  ситуация в Камышлы видится по-разному, и в обоих случаях иначе, чем тем, кто сейчас на месте. При этом никто не застрахован от ошибок, а успех сегодня часто причина поражения завтра. И никто не может сказать, что другой не прав. Забегание вперед с преждевременной и чрезмерной координацией действий разных частей Курдистана, создание единого штаба курдского движения, насколько бы такой "курдский интернационал" ни казался политически выгодным, с поиском главного, а тем более единственного лидера курдского движения, - все это может нанести только вред курдскому делу сегодня, не даст ему выйти на те рубежи, которые уже в ближайшей перспективе сделают это дело и самих курдов необоримыми.

Теги: Вадим Макаренко, Абдулла Оджалан, Масуд Барзани, Россия, Госдума, Алексей Митрофанов, Салих Муслим, PYD, Сирия, Сирийский Курдистан, курды, РПК, Женева-2, джихадисты, террор, Башар Асад, Рожава, Курдистан, Иракский Курдистан, Турецкий Курдистан, Иранский Курдистан, Диарбакр, Лейла Зана, нефть, газ, Мустафа Барзани, Кандиль, Реджеп Тайип Эрдоган, Владимир Ленин