новостной сайт о событиях в курдском регионе

В мире все больше задумываются на тем, что независимый Курдистан, о появлении которого так долго говорили, вот-вот может стать реальностью. Ставятся вопросы, как это все-таки произойдет и чем это реально чревато? Многих беспокоит то, что для того, чтобы возник Большой Курдистан, необходимо отделить курдские территории от четырех уже сложившихся государств – Турции, Сирии, Ирака и Ирана, которые просто так эти свои территории, даже если они населены исключительно курдами, не отдадут. Если эти страны будут отстаивать статус-кво, то Большой Курдистан вряд ли появится иначе, как после больших потрясений на Ближнем Востоке, а, проще говоря, без большой войны в этом регионе. 

И действительно курдам удалось обрести свою государственность, скорее, в результате внешнего вторжения, чем благодаря собственной партизанской борьбе, которая закончилась довольно плачевно, несмотря на их мужество и героизм. В Ираке становление Южного Курдистана вначале в качестве полусамостоятельного курдского государства – автономного региона на севере Ирака - было связано с событиями первой войны в Заливе (1990-1992). Затем курды смогли сделать новый рывок к самостоятельности в ходе войны за свержение режима Саддама Хусейна в Ираке (2003-2011). Они сделали это благодаря тому, что выступали в этой войне в качестве пусть еще неравноправных, но союзников международной коалиции. Сейчас с объявлением войны Исламскому государству (Сирии и Ирака) началось новое иностранное вторжение на Ближний Восток. На этот раз курды не только получили статус практически равноправного союзника "новой коалиции", но и само западное вторжение в определенной мере связано с готовностью Запада защитить Курдистан от агрессии "джихадистов". Курдистан наращивает свои вооруженные формирования, опираясь на военную помощь Запада. Помощь курдам проявилась в давлении США и их союзников на Турцию в случае с, казалось бы, бесперспективной обороны Кобани. Но Анкара, в конечном итоге, была вынуждена отступить и дать возможность оказать военную помощь этому курдскому анклаву на территории Сирии. В целом это стало проявлением союзнической солидарности, если не вообще с курдами, то непосредственно с Эрбилем. Все это дает основания думать, что курды Ирака и Сирии, если последние сумеют найти общий язык с коалицией и, в первую очередь, с Эрбилем, де факто ставшем центром формирующейся курдской государственности на Ближнем Востоке, смогут получить независимость или предельно высокий федеративный статус в рамках формально сохраняющихся Ирака и Сирии в результате начавшейся войны. 

На западе поддержка Курдистана (имеется в виду именно Южный Курдистан) растет, потому что он рассматривается как потенциальный союзник Евросоюза, США и Израиля. Некоторые уверены, что независимый Курдистан будет похож на Иорданию, но только много более светскую, или на Израиль, но без связанных с последним арабско-израильских противоречий. Возможно, что многие, особенно в курдской диаспоре, видят в Южном Курдистане своеобразный "Новый Израиль", который вберет в себя курдов со всего мира.

А вот на Ближнем Востоке существуют опасения, насколько реалистичным является западный проект создания независимого Курдистана. Короче, там опасаются, не будет ли независимый Курдистан, если он появится с подачи Запада, а, тем более, будет продавлен силой, сделан по тем же лекалам, по которым на постосманском Востоке были созданы многие государства, которые в конечном итоге либо оказались несостоятельными, как, например, тот  же Ирак или Ливан, либо погрязли в тяжелых междоусобных ссорах с соседями, как Израиль. Проблема усугубляется еще тем, что населенные курдами земли оказались исключительно богаты нефтью и газом, что делает их желанной добычей разного рода хищников. 

Конечно, даже в Ираке, не говоря о Сирии, остается много нерешенных вопросов, и судьба курдов все еще далека от определенности. Даже сейчас не ясно, произойдет полное курдское обособление, т.е. будет ли провозглашена независимость, или же сохранится федеративный или конфедеративный характер отношений на территории Ирака и Сирии. 

Государственный статус курдских регионов в Ираке и Сирии будет ключевым в определении их дальнейшей судьбы. Южный Курдистан уже достаточно давно и сравнительно надежно обособлен, и, по сути, рассматривается либо как "другой Ирак", либо вообще не как Ирак, а как собственно Курдистан, но все равно, когда речь заходит о его независимости, позиция Багдада становится однозначно отрицательной, идет ли речь о правящей партии, или об суннитско-шиитской оппозиции. Есть перспективы у курдской государственности в Сирии, где курды уже давно создали свои параллельные структуры в курдских районах страны и сейчас в условиях гражданской войны имеют шанс отстоять свои интересы и обособить курдские кантоны на севере и северо-востоке страны. Но и в этих двух странах, если брать не внутренний потенциал курдского национального движения, а говорить о будущем международном признании потенциальных курдских государственных образований, то по-прежнему стоит вопрос, будут ли эти образования независимыми или получат федеративный или иной автономный статус в рамках существующих государств Ирака и Сирии. Еще больше вопросов в отношении судьбы курдской государственности в Турции и Иране.

Сегодня не ясно, какой может быть судьба других частей Большого Курдистана? Что произойдет с так называемыми "турецким" и "иранским" курдскими регионами, которые еще прочно вмонтированы в структуру сильных государств, чья стабильность пока не вызывает сомнений? У правящих кругов Турции и Ирана есть обоснованные опасения, что подъем курдского национального движения и консолидация курдов в национальные государства или даже автономии на территории Сирии и Ирака обострит старые и создаст новые проблемы для их государств. Тем более, что на их территориях курды с той или иной степенью успешности ведут борьбу за собственные права. Эта борьба с подъемом курдского национального движения обостряется, и, в частности, в Турции правящие круги вынуждены идти на уступки курдам и признавать их не только гуманитарные, но и политические права. Именно эти опасения являются причиной, почему и Турция, и Иран выступают против независимости иракского, а, тем более, сирийского Курдистана. Эта позиция – существенное препятствие на пути к их полной независимости. 

Дело даже не в том, что Курдистан расположен во внутренних районах Ближнего Востока и зависит от своих соседей в транспортировке своих основных богатств – нефти и газа на мировой рынок, что, как мы видим на постсовестском пространстве, может быть причиной многих споров, главное препятствие к самостоятельности заключается в относительном низком военно-политическом весе этой страны, которая может стать независимой, только если на это согласятся его много более сильные соседи. Мы видим, что курдам, окажись они в политической изоляции, было бы трудно противостоять в военном плане даже формирующемуся суннитскому Исламскому государству, т.е. еще, по сути, не устоявшемуся религиозно-националистическому движению, Естественно, не приходится говорить, что Курдистан не может позволить себе конфронтацию с Турцией и Ираном, имеющими на порядок больший экономический потенциал и мощные вооруженные силы. Важно подчеркнуть, что, несмотря на то, что  Курдистан обрел известную степень самостоятельность благодаря внешнему фактору, до сих пор его продвижение к самостоятельности было побочным результатом действий Запада, преследовавшего свои цели, а вовсе не стремившегося оказать помощь непосредственно Курдистану, Будучи, по сути, случайным продуктом западного вмешательства на Ближнем Востоке, Курдистан не может, подобно Израилю,  рассчитывать на гарантированную западную поддержку, но без этой, адресной поддержки уже его собственных интересов курдам на этот раз не обойтись. 

Парадокс отношений на Ближнем Востоке состоит еще и в том, что, например, в отличие от отношений в Европе здесь отношения все еще складываются не на балансе сил, а на социо-культурных, цивилизационных основаниях. Для Курдистана важен принцип, на котором он будет сформирован, т.е. станет ли он еще одной исламской страной Ближнего Востока, или это будет отдельная курдская цивилизация. Если говорить, ограничиваясь рамками Южного Курдистана, то его независимость было бы легче обеспечить в рамках исламского проекта, но, если говорить о Большом Курдистане, то он  возможен только как курдская цивилизация. Уже только это само по себе ставит вопрос, насколько реализуем этот проект даже в отдаленном будущем, т.е. в пределах жизни двух-трех поколений курдов.  

За рамками рассмотрения остается вопрос о внутренних противоречиях в курдском обществе, которое достаточно разнообразно и  не сможет долго существовать в нынешних зауженных рамках межпартийного соглашения ДПК и ПСК, которые все еще составляют основание региональной государственности. Именно нерешенность внешнеполитических задач, наличие внешней угрозы придает ему сплоченность, какой бы не было, не будь внешней угрозы. Еще более неопределенные и даже конкурентные отношения существуют у ДПК с РПК. Это видно по тому факту, что сотрудничество между ДПК (Ирак) и Партией демократического союза (Сирия), связанной с РПК, вышло из ситуации застоя и даже какой-то вражды, только на фоне смертельной угрозы, когда сирийские курды попали в тяжелейшую ситуацию в Кобани. 

Сегодня становление Иракского и Сирийского Курдистана будет зависеть от того, как будет решаться шиитско-суннитская проблема в Ираке и на Ближнем Востоке вообще. Если будет сделана ставка на разгром и полное уничтожение Исламского государства (Сирии и Ирака), объявленного "раковой опухолью", и на восстановление территориальной целостности Ирака и Сирии, то будет одна ситуация, А если будет признана потребность формирования самостоятельного суннитского государства  на территории этих стран, а, следовательно, будет признана необходимость изменения межгосударственных границ и перекомпоновки всего геополитического пространства, по крайней мере, Месопотамии, то все сложится принципиально иначе. 

Скорее всего, определение "раковая опухоль" отпадет, поскольку ясно, что эта колоссальная вспышка насилия, бессмысленный и беспощадный бунт – это крайняя форма протеста, к которой прибегли сунниты Ирака и Сирии, оказавшиеся по разным причинам не удел в обеих странах. Это – огромная масса народа, чьи законные интересы придется признать. Реально это признание может быть осуществлено только в создании независимого суннитского государства в Месопотамии. С одной стороны, это означает распад Ирака и Сирии, и это объективно выгодно курдам, которые могут игрой обстоятельств оказаться вне рамок Ирака и Сирии, на давно желанной свободе, но, с другой стороны, курдам надо будет отбиться от суннитов, которые не склонны признавать законные интересы курдов и будут стремиться захватить курдские земли. Более того, сунниты сегодня, возможно, воспринимают Курдистан  как еще один, наряду с Израилем, американский авианосец в их водах, что могло подтолкнуть их отложить наступление на Багдад и сосредоточить свои усилия на курдском направлении. Так или иначе, но курды по-прежнему вынуждены прокладывать себе путь между Сциллой и Харибдой Месопотамии, между суннитами и шиитами. И в этом смысле размежевание шиитов и суннитов не должно закончиться катастрофой для курдов, на что должны быть направлены целеустремленные усилия международной коалиции, включившейся в войну в Месопотамии. Позитивный аспект действий международной коалиции, видимо, состоит именно в разведении, размежевании сторон-участниц конфликта – шиитов, суннитов и курдов.

Таким образом, решение курдской проблемы не является главным вопросом разгорающейся войны, а будет зависеть от варианта решения более существенных вопросов шиитско-суннитского размежевания, которое является главным противоречием, стоящим за начавшейся новой войной на Ближнем Востоке. Но сунниты уже придали особое значение курдскому фактору, что мы наблюдали и в Синджаре,  и в Кобани, да и на подступах к Киркуку, поэтому курды ощутили на себе их удары и предельно нуждаются в международной поддержке. Но как раз это испытание и превращает курдов в реальных участников конфликта, дает основание претендовать на учет их законных интересов. Курдам уже сегодня нужны гарантии их независимости. 

В том, что сейчас на первом плане не курдский вопрос, а суннитско-шиитское размежевание, есть определенная выгода для курдов, потому что это дает им возможность попытаться решить проблемы своей государственности теми сравнительно малыми силами, которыми они сейчас реально обладают. Курдам главное при этом не оказаться частью наследства одной из основных противоборствующих сторон, а, кроме того, не быть разорванными по другими разграничительным линиям, в том числе и по тем, которые есть или могут возникнуть внутри курдского сообщества. А для этого немало предпосылок, взять хотя бы то, что курды уже многие десятилетия, а если брать раздел Курдистана между османской и персидской империями, то уже и столетия, живут достаточно обособленно друг от друга и их политическая судьба часто зависит от разных обстоятельств. Разгорающаяся война на Ближнем Востоке завершится появлением новых государств, одним из которых будет Курдистан. Но это требует выверенной политики и колоссальных усилий. 

В любом случае Ближний Восток требует и, видимо, согласится лишь с комплексным (пакетным) решением назревших проблем.   

Теги: Вадим Макаренко, Курдистан, Турция, Сирия, Иран, Ирак, Саддам Хусейн, США, Исламское Государство, Сирийский Курдистан, Кобани, Иракский Курдистан, Израиль, сунниты, шииты, ДПК, ПСК, РПК, PYD, Синджар