новостной сайт о событиях в курдском регионе

США стягивают к иранским берегам флотские соединения, еще с ноября прошлого года мир полнится слухами о грядущей военной операции против тегеранской ядерной инфраструктуры. Чем эта гипотетическая война будет отличаться от уже известных операций против Ирака или Югославии, а в чем похожа? Какие цели она может преследовать и к чему может привести?

Максимально бесконтактная война

Если операция начнется, то атакующая сторона постарается сделать боевые действия максимально бесконтактными, с опорой на авиационные удары и налеты с использованием крылатых ракет, основываясь на данных могущественной технической разведки и общем превосходстве в средствах управления разнородными войсковыми группировками на театре военных действий.

Втягиваться же в наземную операцию союзники, скорее всего, не станут. Для этого у США нет ни сил, ни ресурса внутриполитической поддержки. Иран – очень трудный соперник, и воевать с ним "на земле" будет крайне непросто (в сравнении с Ираком образца 1991 или 2003 годов). Организацией же потока гробов в Штаты накануне ноябрьских выборов будет заниматься только политический труп, к числу которых Обаму причислять, мягко говоря, рановато.

Поэтому сухопутного вторжения, по-видимому, мы не увидим. Исключение по традиции могут составить действия групп спецназначения, в число задач которых войдут глубинная разведка территории Ирана, целеуказание на местности для авиации и диверсии на важных объектах.

Основная же тяжесть бесконтактной войны ляжет на плечи авиации: в виде воздушной войны по принципу "бей-беги". После колдобистой, неказисто проведенной воздушной операции франко-британских союзников в Ливии, Штаты могут продемонстрировать миру, чему они научились за без малого десятилетие, минувшие со времен иракской войны 2003 года.

Именно тогда американские ВВС начинали насыщение арсеналов корректируемыми боеприпасами с аппаратурой спутникового наведения (JDAM) – дешевым средством, позволяющим превратить запасы обычных авиабомб в высокоточное оружие. И именно тогда начался переход к созданию интегрированных систем управления, целеуказания и освещения обстановки – концепции "сетецентричной войны". Усилилась и роль беспилотников.

Если поискать близкую аналогию того, что ждет Иран, то это будет что-то, отдаленно похожее на югославскую операцию НАТО весной 1999 года. Иракские налеты 1993 и 1998 года носили крайне ограниченный характер и фактически были карательными экспедициями. Воздушные "блицы" 1991 и 2003 года там же в больше степени ориентировались на интересы последовавших сразу за ними сухопутных операций.

Однако, в отличие от европейской Югославии, которую нужно было политически сломить, тут придется решать вполне конкретные военные задачи по разрушению военного и индустриального потенциала. От пару жестких ударов по зубам Иран не сдастся, а только разозлится.

В ряду первых целей, по опыту воздушных операций в Югославии и Ираке, будут средства ПВО, аэродромы и базы баллистических ракет. В число первых "клиентов" авиаударов войдет и иранский флот, а также береговые пусковые установки противокорабельных ракет. Далее акцент может быть смещен на критические объекты промышленной инфраструктуры: нефтедобывающей, энергетической, а в особенности – на предприятия топливной промышленности.

Последняя цель может стать ключевой. Иран, страна-экспортер нефти, долгие годы испытывал жестокий дефицит бензина, до 45% которого закупалось "за речкой" – у арабских государств, соседей по Персидскому заливу. Усилия 2009-2010 года вывели-таки производство нефтепродуктов примерно до объемов жестко квотированного внутреннего потребления, однако слабость национальной нефтепереработки остается удавкой на шее иранского экономического роста.

И особняком, вне нумерованных списков целей, стоит инфраструктура ядерной программы Ирана. Ее начнут уничтожать с особенным рвением, но при этом необязательно первой же волной (она никуда не убежит).

Так что и завод в Натанзе, и недостроенный реактор в Араке могут получить свою долю "умных бомб". Навряд ли под прямой удар попадет работающий реактор Бушерской АЭС, хотя можно предположить выведение станции из строя путем выбивания обеспечивающей инфраструктуры.

Крепкий орешек Форду

Но самая лакомая цель лежит в глубине территории персидской державы, неподалеку от священного города Кум. Это обогатительная фабрика в Форду, гигантский укрепленный подземный комплекс, строительство которого началось еще в 2007 году, и который в минувшем году введен в строй.

Сейчас в Форду переведены все иранские работы по производству урана, обогащенного до 19,75%. Прежде они велись на объекте в Натанзе, но его степень защищенности от ударов с воздуха, по признанию иранских официальных лиц, оценивалась невысоко. Подземный объект в Форду защищен гораздо лучше.

Израиль регулярно жаловался в Вашингтон на недостаток боеприпасов класса "воздух-земля", позволяющих работать по заглубленным целям (т.н. "пенетраторов"), недвусмысленно намекая на возможное применение их против Ирана. У Штатов есть целый набор боеприпасов, как раз заточенных под такую работу. Самый чудовищный из них – GBU-57 MOP (Massive Ordnance Penetrator), противобункерный боеприпас весом свыше 13,5 тонн, входящий в арсенал ударных средств стратегических бомбардировщиков B-52 и "невидимок" B-2.

По открытым данным, глубина проникновения GBU-57 доходит до 60 метров, в случае скального грунта – до 40 метров, а в особых случаях и того меньше. Вместе с тем, вероятная глубина залегания основных рабочих помещений комплекса в Форду, по оценкам американских экспертов, может составлять 80 метров, а ряде случаев и более.

Даже сторонники воздушной операции довольно критично относятся к успешному взлому этого крепкого орешка. Строятся концепции тандемных и множественных ударов в одну и ту же точку за счет высокой точности наведения, однако все они разбиваются о простой довод: внутреннее устройство комплекса в Форду достоверно неизвестно.

Поэтому максимум, которого может достигнуть массированное воздушное нападение на Форду – это блокада выходов на поверхность, систем подвода энергии и разрушение транспортной инфраструктуры в районе. Для этого будет достаточно более-менее заметного применения обычных высокоточных вооружений типа JDAM и традиционных для войны такого типа крылатых ракет Tomahawk.

Однако производственные мощности от такого подхода непосредственно не пострадают. Чтобы добиться большего, потребуется либо нечеловеческое везение, либо применение тактического ядерного оружия (ТЯО), либо проникновение на объект оснащенной группы спецназа.

Везение – категория непланируемая, хаотическая. Применение ТЯО решило бы проблему завода в Форду, но попутно создала бы столько сложностей (как чисто технических, так и в масштабах "большой стратегии"), что итоговая овчинка не окупила бы затрат в процессе выделки.

Спецназ и его успехи – это тоже почти всегда знак хаоса: то ли получится, то ли нет, и в любом случае для по-настоящему качественной масштабной диверсии спецназовцам потребуются на объекте соответствующие боевые средства. Единственное, что тут приходит на ум из числа дающего хоть какую-то гарантию – ранцевые ядерные фугасы, что опять-таки возвращает нас к овчинке и ее выделке.

Постреляли – отчитались – прослезились?

Получается интересная картина. Сухопутная операция против Ирана крайне маловероятна, оккупация страны – и вовсе за гранью возможного. Массированные удары с воздуха способны подорвать промышленный потенциал персидской державы, однако могут оказаться недостаточными для "окончательного решения" ядерного вопроса.

Крупномасштабное воздушное наступление против Ирана, безусловно, сможет отбросить Тегеран назад в его ядерном проекте. В этом узком смысле потенциальную операцию, быть может, и можно было бы счесть успешной. Однако возможное воздействие такого лобового вмешательство грубой силой во внутренние дела регионального лидера просчитать несколько труднее.

Одно можно сказать точно: позитивным оно не будет. Опасно раскачивающийся Ближний Восток, запаленный со всех концов "арабской весной", получит удар, после которого лодка рискует окончательно опрокинуться.

И тогда воспрявшие духом радикалы от политического ислама снесут, как хрупкую конструкцию из домино, и консервативные монархии Залива (за их проамериканскую позицию), и последние секулярные режимы Ближнего Востока (Сирию, Иорданию, Кувейт), и слабые переходные правительства революционных коалиций (Египет, Йемен).

Стоит ли пяти-шестилетняя отсрочка в реализации ядерных программ Тегерана такого "объемного взрыва" в регионе, который уже впору называть "мягким подбрюшьем планеты", – вопрос сугубо риторический. Победить Иран у Штатов получиться навряд ли, а вот неосторожно победить несколько десятилетий собственной политики в регионе – задача, в этих условиях решаемая куда как легче.

 

Константин Богданов, военный обозреватель РИА Новости.

 

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.